Жестокая рука впилась в горло непослушной дочери, и та поняла: пришел ее конец. Отстраненно как-то подумала, без особых эмоций. Давно знала, что мать на многое способна, если ее хорошенько разозлить. Всю жизнь опасалась вызвать настоящий гнев у родительницы, а тут расслабилась. Уверена была, что мать ее похвалит за Кебу: умница-дочь зятя в клювике принесла. А вышло совсем наоборот. Придушит, как котенка. Сопротивляться бесполезно — только хуже будет. Хотя что может быть хуже смерти?..
Ольга закрыла глаза, чтоб хоть в последний свой миг не видеть ненависть в глазах матери.
Однако что-то произошло: рука все еще цепко держала ее за горло, но Ольга, странное дело, продолжала дышать. Услышала звук закрывающейся двери. Сердце радостно затрепетало: спасена! При постороннем человеке мать ей даже слова плохого не скажет. А к тому времени, когда они снова окажутся наедине, успокоится. Конечно, грозы не миновать, но смерть откладывается. А там Ольга благополучно выйдет замуж, и про мать можно будет забыть.
В комнату вплыл Кеба. Удивленно взглянул, застав невесту с матерью в странной позе. Галина Евгеньевна поправила воротничок на дочкиной блузке, завела локон за ухо: дескать, экая ты у меня расхристанная. Улыбнулась гостю, пригласила радушно:
— Проходите, Геночка, проходите! Чувствуйте себя, как дома! Привыкайте, дорогой, теперь по субботам вы с Оленькой непременно будете у меня гостить, ведь правда, доченька?
Доченька закивала радостно: конечно, мамочка! А сама, пожалуй, никогда еще не была так рада видеть Кебу, как в это мгновение. Это раньше Генка дарил ей превосходный секс. Теперь он подарил ей жизнь. Ни больше, ни меньше.
К его уходу мать и в самом деле успокоилась. Не хлестала дочь ни полотенцем, ни грязной тряпкой. И даже шлюхой уже не обзывала.
Ольга взялась было прибирать со стола, но Галина Евгеньевна тормознула:
— Сядь. И меня послушай. Хоть раз в жизни послушай по-настоящему. Не терпелось к взрослой жизни приобщиться — теперь сделаешь все, как я скажу, поняла?
Дочь с готовностью кивнула: конечно, мамочка!
— Ты теперь его вылизывать должна. Так вылизывать, чтоб он понял — без тебя пропадет. Поняла?
Очередной кивок.
— Дура, — констатировала мать беззлобно. — У него таких шлюх — только свистни. Тогда с какой радости ему жениться на тебе? Ты должна дать ему такое, чего никто не сможет сделать. Если раньше я запрещала тебе к кобелям в койку скакать — теперь сама туда отправляю. Вывернись наизнанку, но вгони его в блаженство. Любым местом! Любым способом! Главное — он должен забыть о других бабах, потому что они по сравнению с тобой ничто. Это твой единственный шанс удержать его. Никаких усталостей, никаких головных болей — никаких отговорок! Ты всегда готова к сексу, поняла? Даже в критические дни. Ты всегда готова.
