Бубнов недоверчиво прищурился:
— Неужто даже разогревать не нужно?
— Ну, чуть-чуть разогреть никогда не вредно, — Кеба улыбнулся. — Тепленькие они вкуснее. Но все чаще не я их — они меня разогревают. Устал я от них, слишком много.
— Ну, брат. Этого добра слишком много не бывает.
Гена брезгливо скривился:
— Не скажи. Посмотрел бы я на тебя, если б тебе ежедневно по шесть часов подряд приходилось подсаживать и подстраховывать курочек в коротеньких шортиках. А сейчас они еще взяли моду коротенькие маечки надевать, чтоб непременно пупок выглядывал. Вот и представь, как такая красавица делает упражнения на брусьях. У нее эта маечка оказывается едва ли не на шее. При этом лифчики далеко не каждая носит. А я должен ее подстраховать, когда она с брусьев соскакивает. Вот и прыгает, рыбка, прямо в мои объятия. Майка на шее, а она жмется ко мне голой грудью, как к родному. За три пары стольких девок обнимешь — при всем желании не сможешь реагировать. А они, дряни малолетние, еще и на переменке норовят прижаться: зайдут в каморку, а у меня там тесно, ты же знаешь, ну, и начинается откровенный съем. Только не я их снимаю, а они меня совершенно откровенно, а главное, нагло, бесстыдно клеят! Представляешь, до чего дошло? Не я — меня!!!
— Бееедный, — издевательски 'пожалел' друг. — Тяжело тебе приходится. Вот бы мне такую работу, чтоб от приставучих баб отбиваться. Только чтоб тоже молоденькие были, да хорошенькие, как у тебя.
— А я разве сказал, что хорошенькие? Молоденькие — да, и хорошенькие попадаются. Но не так уж их, хорошеньких, много. А представь, поймаешь крокодилицу, а она тебя давай голыми сиськами мазать?
— Были б сиськи, на рожу можно и не смотреть.
Бубнов откровенно насмехался над ним. Кеба это понимал, однако брезгливость не отпускала.
— Ни хрена ты не понял! Был бы я бабой — мне б это, может, и понравилось. Но я-то мужик, или кто?! Это я должен снимать их, а не они меня! Я! И не кого попало, а ту, на которую глаз ляжет. А когда тебя, да еще и каждая — это, Лёх, противно. Впрочем, тебе, может, и понравилось бы — ты на своем аэродроме баб вообще не видишь, для тебя и крокодил — красавица. А мне все это уже вот где…
— Это кто крокодил?
За разговором приятели не заметили, как в комнату вошла Лида. Мечтательное выражение с Лёхиного лица в момент съехало, уступив место сосредоточенности:
— Генка жалуется, что жениться не на ком. Мол, баб в институте полно, да все, как одна, крокодилицы. А жениться-то мужику хочется…
