– Имеется предложение: арестовать Малышева и передать дело о хищении аварийного запаса в трибунал. Другие предложения есть? Нет. Голосую... Кто за предложение арестовать Малышева и сдать под трибунал?
Дружно взметнулись руки.
– Против есть? – спросил Корней Савельич.
Он внимательно всматривался в полутемное помещение. Одна рука поднялась. Вторая. Зоя и Глаша. К ним несмело присоединилась еще рука. На ней и задержался взгляд Корнея Савельича.
– Почему вы, товарищ Баштан, идете против воли коллектива? – спросил он.
– Добрячок! – негромко прозвучало из темноты.
Оська узнал голос. Он повернулся лицом к матросам, разыскивая взглядом Марушко.
– Добрячок, говоришь? Выйди сюда. Поговорим. – Он тяжело передохнул. – Выйди послушай, что я тебе скажу. Персонально!
– Ну, вот... – Марушко, раздвигая плечом рыбаков, пробился к Оське. – Вышел.
– Слушай, ты... – Оська запнулся от возмущения. – Я давно уже не босяк, давно не хулиган. Но во мне еще осталось достаточно хулигана, чтобы сделать из тебя, гада, человека.
– А что я из тебя сделаю? – негромко спросил Марушко.
– Спрятался за чужие спины и кричишь? Топишь парнишку? – почти кричал Оська. – Подойди к капитану и скажи, что знаешь. Скажи!
– Оська! – В тихом окрике Марушко звучала угроза.
– Что?! Что «Оська»?! – закричал Баштан. – Разве не ты мне предлагал на пару «ошманать» шлюпку? Не ты манил меня спиртом?
– Я?! – Марушко рванулся к нему. – Я из заключения. Меня легко утопить.
– Трудно! Дерьмо не тонет!
– Человек сидел... Вали на него! – В голосе Марушко дрожала слеза. – Вали. Поверят. Клейменый-меченый. Пускай гниет в лагерях!
Несколько голосов неуверенно вступились за Марушко:
– Не болтай, Оська!
– Доказать надо!..
– Доказать?! – Оська снял со стола «летучую мышь» и поднес ее к лицу Марушко. – Смотрите на эту гладкую рожу! – сказал он. – А теперь поглядите друг на друга...
Дальнейшее произошло так быстро и неожиданно, что окружающие не сразу даже поняли, что случилось. В руке Марушко блеснул нож. Короткий, почти без замаха удар. Оська выпустил фонарь и повалился навзничь. Кто-то подхватил его.
Марушко бросил нож и закричал:
– Вяжите! За убийство отвечу. Девять грамм свинца приму за правду...
Оборвал его бессвязные выкрики тяжелый кулак Паши.
Пока командиры вырвали Марушко из рук разъяренных матросов, пока зажгли погасший фонарь, глаз преступника уже залила темная опухоль, а окровавленный рот казался огромным, черным.
– Бейте! – истерически кричал Марушко. – Убивайте! Все равно мне не жить. Нет доверия бывшему заключенному. До ножа довели!..
