Я кивнул, и когда кончилась песня, встал и много раз поклонился всем певшим. А они — мне, Орик не ошибся. После ужина Малигат сказал Ори-ку, что просит его кое-что перевести именно для меня. Орик перевел.
— Ты добрый человек и хороший воин, — сказал Малигат. — Зайди к Ир-фа. Ир-фа мой друг, поблагодари его за привет мне и передай ему поклон от меня. Скажи ему также, что пока ты и твой благородный отец не улетели в другую жизнь, пусть он выполнит любое ваше желание. Сейчас мой воин проводит вас, и если вы вернетесь к нам снова, народ моро и я примем вас как лучших гостей. Удачи вам.
Мы простились с Малигатом и моро и до своих машин долетели на машине моро: когда-то при товарном обмене они за драгоценные камни потребовали машину и топливо каждый раз, когда они окажутся в Тарнфиле, Селиме или других городах. Машина была им просто необходима.
Уже начало темнеть, когда мы взлетели. На этот раз Оли села к отцу, а Пилли ко мне и папе. Почти сразу же, как мы вышли на нужную высоту, заработал коммуникатор Орика (мы опять летели рядом). Это был а, Тул.
— Выполняю просьбу моего быстроногого брата. Он просил передать поклон Латору.
— И тебе, — сказал Орик. — Понял что-нибудь, Митя?
— Быстроногий брат — это тот гелл.
— Верно. Это гелл Алург.
И тут же опять заработал коммуникатор Орика.
— Куда вы пропали, уль Орик? — Это был голос Горгонерра. — Я звонил вам тыщу раз. Я беспокоюсь за вас и наших гостей.
— Все живы-здоровы, — сказал Орик. — Вы же знаете, уль Горгонерр, мы прокатили их к морю. Мой аппарат был в машине.
— Можете вы прилететь ко мне, когда доставите гостей?
— Пожалуй. Они хотели посмотреть ночной город. А мне неплохо бы залететь в редакцию «Огней Тарнфила».
— Что-то случилось?
— Мне пока неловко говорить об этом: это касается меня лично.
— Но это все же не секрет, если это будет в газете?
— Во время охоты уль Митя своим старым лучевым пистолетом спас мою дочь. Крупная криспа напала на нее.
Горгонерр долго молчал.
— Откуда взялась эта дрянь? — наконец сказал он. — Они же только в северных водах… А вы понимаете значение случившегося?!
— Я ее отец, — сухо сказал Орик.
— Это мне ясно. Но мальчик станет героем Политории.
— Он им и является, — чуть мягче сказал Орик. — Это я вам говорю уже не только как отец.
— Я понимаю, — сказал Горгонерр. — По сути дела, завтра будет большой праздник. Это отлично. Может быть, мальчик выступит перед детьми? Их машина рядом?
— Недалеко, но по-моему, он спит, — сказал Орик.
