— Пап! — сказала Оли. — Таинственно — колоссально!
— Ну само собой, — сказал Орик. Он взял с пляжа камешек и кинул его в воду — чуть в глубину грота и посередине его ширины. Неожиданно вода почти по всей длине грота снизу осветилась, потом как-то вскипела, и в гроте всплыло огромное тело подводной лодки. Тут же заработали двигатели, лодка почти вся задним ходом выплыла в море, открылся огромный, освещенный снизу люк, кто-то крикнул: «Милости просим!»; Орик сел к папе, обе наши машины взлетели, и сначала Орик с папой, а потом и я с Оли мягко «вплыли» под небольшим углом в тело лодки и сели в просторном коридоре. Перед нами стояло четверо политоров: улыбающаяся Пилли, двое в морской форме и… Ир-фа. Я так обрадовался, что, не сдерживаясь, с криком «Ир-фа, миленький» бросился к нему, и мы обнялись.
— Как же так? — сказал я радостно. — А планетарий?
— А я, раз уж врачи нашли, что рука моя ни к черту, позволяю себе иногда отдых на пять-десять дней, то ли охочусь, то ли…
— Вот именно — «то ли»! — сказал я, радостно смеясь. — Спасибо вам огромное за чертеж!
— Уль Митя, вернемся к ритуалу, — сказал Орик, и я смутился. Конечно, раньше следовало представиться. — Уль Владимир, Уль Митя, — сказал Орик. — Позвольте вам представить наших друзей. Капитан Рольт. Его помощник — Ки-лан.
Они поочередно положили нам руку на плечо, мы — им, и папа сказал:
— Это большой сюрприз. Если будет необходимость, уль Рольт, вы покажете мне систему управления лодкой, и я, если надо, пригожусь вам в качестве второго помощника.
— Папа, — сказал я. — Это как прикажешь понимать?
— Как? — сказал он. — Или я не говорил тебе? Когда ты еще не родился, я служил в армии, в подводном флоте.
— Да-а, — сказал я. — Ну и скромность.
Мы задраились, двигатели заработали, и сразу я ощутил погружение.
Потом все мы пошли куда-то по коридору, лодка была огромной, очень скромно оформленной, никаких даже полос-эскалаторов, и наконец оказались, вероятно, в кают-компании, где ничего, кроме низких столиков, кресел и коммуникатора видеосвязи, не было. Принесли легкий ужин, Сириус вольно расхаживал по кают-компании, по коленям и рукам присутствующих, и я спросил:
— Уль Рольт, это та самая подлодка, экипаж которой навсегда разлюбил бедного Горгонерра? Мне говорили.
— Она самая, — сказал, улыбаясь, Рольт.
— И вот она-то и неуловима для остальных подлодок?
— Совершенно верно. Наше «поле» не прощупать.
— Почему же квистор не построил таких побольше?
