Мы с Оли тихо спустились вниз и вышли из-за скалы. А,Тул подошел к нам и обнял нас: Оли — легонько, меня — крепко и по-мужски. «Растет ребенок», — подумал я про себя. А,Тул ослабив глушитель, выстрелил в воздух, и через минуту на своей машине подлетел и сел папа. Мы помахали молча друг другу рукой. Вдевятером в машине им было тесновато, а, Тул нашел в катере длинный конец, катер они сбросили на воду, подвязали конец к его носу и «корме» машины, сели в катер, и папа мягко взлетел, а вскоре и мы на своей машине.
Когда мы прибыли к моро, Пилли и Орик были уже там, и Оли все подробно им рассказала. Тут вернулся из лагеря а, Тула папа, и мы отправились обедать.
Как оказалось позже, Орик и Пилли снова улетают, но мы, трое, уже ночевать у моро не будем, нам на двух машинах, собрав все вещи, предстояло вылететь самим… Далее шла инструкция, куда и как лететь. Нам следовало «перевалить» через скалы к морю и лететь направо, то есть от Тарнфила, и лететь километров двадцать над береговой линией вдоль скал, причем лететь максимально низко, чуть-чуть над пляжем, и не одна машина за другой, гуськом, а две рядом, параллельно друг другу. Отрезок до моря над скалами следует преодолеть на максимальной скорости, а потом лететь очень медленно.
— Как интересно, — сказал я, засмеявшись. Орик прекрасно понял, что я просто стесняюсь спросить, почему такая предосторожность.
— Катер не вернулся на подлодку, — сказал он. — Там, разумеется, встревожены и будут следить за береговой линией.
— Таинственность потрясающая! — позже сказала Оли.
— Ничего особенного, — сказал я. — Важно лишь прибыть туда-то и тогда-то.
— Ага, — усмехнувшись, сказала Оли. — «Туда-то»!
Действительно, как-то мы «проглядели», слушая инструкцию, докуда нам лететь.
Мы начали прощаться с моро минут за десять до вылета. Сириус забрался вождю на колени и «бодал» головой его в руки и в живот, ласково урча, а я с явной грустью подумал, что, может, не только не вернусь погостить к моро, но и вообще не увижу их никогда.
…Небо было в тучах, в темноте шел все же какой-то неясный свет, мы мягко взлетели (Оли села со мной) и тут же увидели, как хорошо угадываются в темноте вершины деревьев и скал. Мы с папой резко бросили наши машины вперед. До моря было рукой подать, и скоро мы снизились над береговой полосой, прижались к пляжу и очень медленно «поплыли» над берегом вперед; внизу света было куда меньше, и папа зажег неяркий фонарь, освещая нам путь, чтобы не врезаться в какой-нибудь случайный камень. Слева море тихо накатывало на берег, справа были скалы, мы молчали, не знаю, было ли что-то таинственное для нас в этом полете (для меня почему-то не очень), скорее, было просто неясно: сколько лететь, куда, зачем… Мы «плыли» так довольно долго, луч горгонерровской подлодки с моря не появлялся… Наконец что-то «загадочное» началось. Перед нами узкая полоса берега вдруг кончилась, вновь продолжившись впереди нас метров через пятьдесят, а эта полоса воды перед нами была и частью моря, и частью узкого залива, уходящего вправо глубоко в берег, точнее — прямо в скалы; это был довольно высокий и очень длинный грот. Нам ничего о нем не говорили, мы, естественно, выключили моторы, и тут же в темноте от угла грота отделилась темная фигура и со словами «Привет. Все точно» к нам подошел Орик.
