— Мигом. Подбросить — вас туда на машине?
— Нет, рискованно. Винтокрылы летают.
— Судя по тому, что у а, Тула есть лазутчики квистора, люди на винтокрылах и так знают, где а, Тул.
— Приблизительно, и сверху они их не видят: высокий и густой лес, а машина… нет, не стоит.
Подошли Олуни и Кальтут, я познакомил их с врачом, они должны были проводить его к а, Тулу. Тут же они и ушли, а я связался с лагерем а, Тула.
— Команда веселых музыкантов слушает.
— Мне бы главного флейтиста.
— А это я и есть.
— Высокородный? А я сосед.
— Еще какой «высокородный». А тебя я узнал.
— Я сейчас между водой и вашей командой. Только что к вам отправился с охотниками политор, который вылечит кого угодно. Нашли вы у себя второго болтуна?
— Да. Старались вовсю и обнаружили. Привет.
Только тут я развернул сверточек от Ир-фа: это был полный чертеж аппарата для «планирования»! Потрясающе!
И тут появилась Оли. Она подошла совсем близко ко мне и, проведя ладонью по моей руке, ткнула пальцем в лист.
— Крылья, — сказал я. — Чертеж.
— …Я сегодня летала. Без таких. Ночью.
— Махнем на речку? — сказал я. — Только папу предупрежу.
Я захватил снасти, фотоаппарат, лазер. Оли взяла кистевой пистолет, как у Орика, мы сели в машину и взлетели. Пролетев над ущельем и первой к морю высокой грядой скал, мы нырнули вниз, я повел машину над речкой, и мы наконец сели почти у моря. Когда Оли вышла, я развернулся и «вплыл» в извилистую щель в боковой части скального массива; если идти мимо, машина была не видна.
Я спиннинговал возле самого впадения речки в море, надеясь поймать либо речную, либо даже морскую рыбу. Оли фотографировала меня, в том числе и тогда (я просто заорал ей), когда что-то крупное село у меня на блесну, и она, умница, отсняла весь «процесс» вываживания рыбы. Она прыгала, хлопала в ладошки и радостно смеялась, а я никуда не мог деться от собственной гордости и никак не мог ее скрыть. Потом мы разделись, купнулись у самого берега и легли позагорать лицом к морю. Мы молчали, было тихо, как-то дико вокруг и жарко. Я попросил Оли лечь чуточку иначе, чтобы сделать ее портрет на фоне моря. Она легла, как я просил, я вывел трансфокатором камеру в положение съемки телевиком и, лежа, стал искать нужную мне точку. Неожиданно я увидел с помощью мощного моего телевика какую-то очень далекую точечку на глади моря. Я щелкнул пару портретов Оли, передал ей камеру и попросил поглядеть, что это там в море.
— Давай. Мы, птицы, видим лучше вас. — С полминуты она глядела в море и наконец сказала:
