Нуманция | страница 37



— Ну-ну… — произнёс вдруг.

— Вы можете владеть моим телом, но не моими желаниями, вы можете применять силу и власть, можете сделать больно, но никогда не заставите любить вас, выполнять ваши желания с удовольствием.

Он помолчал, разглядывая её, и она не терялась под его взглядом, уверенная в себе, в своём решении. В любых бы других условиях это вызвало бы уважение, но она была женщиной, его женщиной, и тем более рабыней, принадлежащей ему целиком и полностью.

Он вытянул ногу.

— Развяжи!

Она поджала губы, она всегда так делала, когда он приказывал ей что-либо сделать, как же, наверное, бесится она внутри, пересиливая себя. Шагнула к нему, машинально пряча флейту за пояс — обыкновенный полотняный жгут, как рабыне пояс ей не полагался.

Склонилась у его ног, села на пол, завозилась с ремнями калига. За это время она многому научилась, приноровилась даже к этой работе, только, развязывая узлы, держала в этот раз указательный палец на левой руке в стороне. Марций поймал её за запястье, притянул к себе уже сомкнутый кулак, — но что ему с ней было справиться? — разжал её пальцы. Взгляд наткнулся на многочисленные порезы, свежие и уже зажившие, самый большой как раз на указательном.

Поднял на рабыню глаза:

— Ты что это, сама себя режешь?

Она потянула руку, силясь освободиться.

— Так получается… Я только учусь всему…

Он хмыкнул:

— Хорошо, что ты не солдат-новобранец, а то и мечом бы кишки себе выпустила… Уродство!

Она резко вырвала руку:

— Я никогда этим раньше не занималась. Что вы от меня хотите? — быстро стала распутывать шнуры, снимая их с железных крючков, а Марций следил за её руками, действующими быстро и раздражённо.

— Тебе дают ножи?

Она замерла и подняла глаза, дрогнули губы:

— Потом их забирают.

Марций молча убрал ногу и выставил вторую:

— Посмотри, до чего ты довела себя, я понимаю, работа работой, но посмотри на себя, как ты выглядишь — руки, одежда… Ты совершенно не похожа теперь на дочь патриция. Твой отец вряд ли гордился бы тобой сейчас… — Ацилия при его словах обратила внимание на подол своей туники, от постоянной чистки котлов тёмные пятна сажи не смывались, они же были и на руках, на пальцах, предплечьях. А что она могла сделать? Ацилия резко поднялась на ноги, глядя на хозяина сверху:

— Если вам нужна женщина для близости, красивая и ухоженная, и чистая, — идите в палатки волчиц… Я работаю, мне некогда следить за собой, и это была ваша прихоть…У меня нет другой одежды, сажа не смывается, и я действительно порезала свои руки — сама себе..! Зато я не ем даром вашего хлеба, и мне лучше работать вот так, чем я…чем… — она осеклась вдруг, и Марций поднялся, сам теперь глядя на неё сверху: