— Кто сегодня дежурный?!
— Мы! — Братья Карамазовы с неохотой прервали углубленное изучение очередного выпуска «футбола-Хоккея».— А что?
— Они еще спрашивают! — в притворной истерике забился Колюня.— По моей парте ползает муха! Уберите ее, уберите!..
— Больной,— сделали Братья общее заключение и, продолжая подведение итогов футбольной недели, забубнили, как молитву: — «Кайрат» выиграл у «Пахтакора», московское «Торпедо» у минского «Динамо», «Арарат» проиграл «Шахтеру»…
У всех свои заботы, свои интересы.
— Люди! Кто еще не сдал мне фотокарточки на комсомольский билет — сда-вай-те! — заклинала Оля Самохвалова.— Малышева! — окликнула она новенькую— та нескольким девочкам класса что-то рассказывала.— Когда принесешь?
— Завтра!..
— Последняя муха сезона! Яркий представитель класса насекомых! — самого себя забавляя, устроил аукцион Колюня.— Сто рублей! Кто даст больше? Сто рублей — раз, сто рублей — два...
— ....и еще в этой книжке есть раздел про Венеру Милосскую как идеал женской красоты,— делилась впечатлениями о прочитанном Малышева.— Девчонки, ни в жизнь бы не поверила, что это про нее! Но я же своими глазами читала!..
— Ну, Катя!— Света Зарецкая от нетерпения даже топнула.— У тебя одни междометия. А конкретно? Какой у нее был рост?
— Сейчас вспомню. Метр шестьдесят... с чем-то...
— Такая коротышка?! — не поверила ей высоченная староста класса Наташа Спринсян.— У меня уже сейчас метр семьдесят семь...
— Сто рублей — десять!
Эмму Гречкосей, толстушку и сластену, волновал другой параметр красоты Венеры.
— В талии у нее было шестьдесят шесть,— сообщила ей Катя.
— Ура! — возликовала Эмма.— У меня пока меньше!..
— Ничего,— осадила ее Света Зарецкая,— скоро догонишь и пере...
Тут Света издала пронзительный вопль и застыла с видом, будто ей за ворот бросили голого гада. На самом деле брошена была полудохлая муха.
...Черт знает что! Девчонки превратились в злющих ведьм. Чокнутая Зарецкая из-за мухи кинулась на него, вцепилась в волосы и заставила кланяться ей в ножки десять раз и столько же — извиняться. Три раза он вполне чистосердечно попросил прощения. А чокнутая продолжала вместе с волосами выдирать у него мозги и приговаривать: «Извиняйся и изменяйся!» Спринсян и Гречкосей активно помогали ей. Одна Малышева сообразила, что это жуть как больно, и прекратила пытку...
Разочарованный в жизни и в людях, с горящей от таски головой, он сел рядом с Валерием Коробкиным. Будущий астрофизик всухомятку ел бутерброд с вареной колбасой и листал какую-то книгу впечатляющей толщины. На его половине парты, отделенной от другой прочерком красного карандаша (дело рук Валерия), лежали клеммы, моточки проволоки тонкого сечения, конденсаторы, похожие на значки, и прочее. Один конденсатор, самый красивый, Колюня тут же без спроса прицепил к своей груди.
