Рассуждая вслух, он подошел к окну и посмотрел на улицу, на заросший сорной травой двор, призрачно освещенный голубоватыми лунными лучами. Теперь, обернувшись, он приготовился отбивать встречный протест девушки, но вместо сердитого взгляда наткнулся на ту же довольную кошачью улыбку.
— Как тебя зовут? — спросила она.
— Николай Бенев, — ответил он, несколько смущенный отсутствием сопротивления. — Можно просто Ник.
— Приятно познакомиться… наконец. А я Джейн Диксон.
Девушка подошла к нему и подала ему руку. Слишком высоко для рукопожатия, подумал он в последний момент и неловко поднес руку к губам. Почувствовал, как вспыхнули уши. Он ждал новой язвительной реплики, но в этот вечер, похоже, она решила постоянно удивлять его непредсказуемой реакцией.
— Слушай, а ты не хочешь есть? Беседа может пять минут подождать, а еда остынет. И не думай, что я пытаюсь уйти от ответа. Продолжим за столом.
— Меня учили не болтать с полным ртом, — возразил он.
Джейн рассмеялась, и от этого ясного, звонкого звука в комнате словно стало светлей.
— Тем хуже для учителей. Садись, я сейчас приду.
Не дожидаясь ответа, она исчезла за дверью в кухню. Николай помедлил, положив руку на спинку стула. Изысканно накрытый стол все еще казался ему нереальным, но спор как-то притупил напряжение. Ну и что особенного, представим себе, что мы в гостях.
Он сел.
Дверь из кухни отворилась, и появилась Джейн с подносом в руках, на котором стояла бутылка вина и дымящаяся кастрюля.
— Не суди слишком строго, — предупредила она, ставя перед ним поднос. — Это кулинарная импровизация из твоей зайчатины, моей колбасы и немножко зелени с огорода. Давай свою тарелку… Вот так… И не сиди как чурбан. Знаю, ты думаешь — пир во время чумы, но ты не прав. Абсолютно. — Она положила себе и села напротив Николая. — Восприми это село не как храм смерти, а как наследство.
— Наследство?
— Да, это самое точное слово. Это древние египтяне провожали покойников на тот свет со всем их имуществом. Если мы решим следовать их примеру, то нам придется отказаться от всего мира. Жизнь продолжается, Ник. И лучшее, что мы можем сделать в память об ушедших, это доказать, что их смерть не была напрасной. У тебя есть возражения?
Он молчаливо протянул руку к бутылке вина. Возразить было нечего, да и не хотелось. Все, что он говорил минуту назад, все, о чем он думал, для одинокого путника означало одно, а для двоих — совсем другое.
Темно-красная струя с бульканьем лилась в хрустальный бокал. Отнимая бутылку от бокала, он сделал это несколько раньше, чем следовало, и несколько капелек упали на белую скатерть.
