Пора выходить из игры, понял Яров, она зашла слишком далеко, а главное в том, что он-то с правилами этой игры не знаком. И тут же пришло спокойно соображение - "поздно, увяз по горло". Увяз хотя бы потому, что уже выстроил на базе существующей действительности все свои планы короткого и недалекого будущего.
Хорошо, подвел итог Яров, пусть решит Судьба - да или нет.
Он прошел в зал шашлычной и попросил у Воробья разрешения позвонить в Москву. Тот тут же потребовал доллар, но слава те Господи, на сей раз шутил: не потребовать оплаты, хотя по жадности он требовал мзды за любую свою услугу, клевал "по зернышку" везде где мог, и считал это основным приципом бизнеса.
В тесном кабинетики Воробья Яров поначалу позвонил в урологию больницы и убедился, что сегодня Елена Борисова не дежурит.
Домашний телефон тут же ответил её голосом, при первых звуках которого Яров забыл подготовленную фразу.
- Это я, Елена. - сказал он. - Яров.
- Илья Иванович! Что так долго не звонили?! Я уже забеспокоилась!
- Я... Я не решался.
- Почему?
- Лена... Не проявляйте ко мне милосердия. Будет просто смешно, если мы начнем встречатся. Я не хочу унижать ни вас, ни себя. Наш парный портрет выглядит не слишком привлекательно. Для вас, во всяком случае.
Она помолчала и ответила слегка капризно.
- Илья Иванович, может эту проблему за себя решу я? Все-таки?
- И вы тоже. Сейчас скажите мне одно: вы твердо обещаете мне свое время "конец мая-июнь"? Да или нет? Только откровенно.
В её голосе зазвучал смех.
- Только вчера от меня уехал мой дед! Гостевал три дня. Он ждет нас у себя в доме на Волге. Первого июня. Встретит на машине.
- Тогда...Тогда я звоню вам тридцатого мая? - задохнулся Яров. - У меня теперь есть машина! Значит, тридцатого мая?!
- Да.
Она ещё что-то добавила, Яров простился и положил трубку, смысла последних фраз не усвоив. Судьбы сказала - "Да." Что означало - выходить из криминальной игры невозможно.
Он вернулся на веранду и допил свое пиво.
Мир приходилось принимать таковым как есть. Из милосердия или порывов души молодая женщина, ни смотря ни на что, - дарила ему последнюю радость жизни. От тридцатого мая десять дней июня. Принимать подарок или нет вопрос его собственного решения. Большего в его жизни уже ничего не будет. А следовательно - надо как-то дожить до этого тридцатого мая, дожить,не смотря на всё. И шансы на это "доживание" могли бы возникнуть, если б, к примеру, Рол и Хлебников взорвались в одном автомобиле или перестреляли друг дружку в своих криминальных разборках.
