Несколько раз Софья поднималась из раскопа к жилому дому, унося что-то тяжелое под большой красной турецкой шалью.
Солнце садилось, когда Шлиман и Софья, закончив работу, заперлись в своем домике. Лучи заката червонным золотом заливали комнату. А на столе, как сгусток вечернего солнца, сверкала груда металла.
Груда темного червонного золота.
Достойная награда за три года лишений и безостановочного труда. Вот оно наконец, доказательство, — несомненное и решающее доказательство, которого Шлиман так долго искал!
Сокровище троянского царя Приама — ибо кому же иному могло оно принадлежать? — лежало перед Генрихом и Софьей Шлиман на простом дощатом столе.
Они сосчитали, взвесили и записали найденные предметы.
Золотые чаши и кубки (самый большой из них весил 600 граммов). Кубки из серебра и электрона.[70] Две потрясающей красоты диадемы из золотых цепочек. Двадцать четыре золотых ожерелья, шестнадцать статуэток. Огромная серебряная ваза, из которой на стол высыпался дождь мелких золотых вещиц — серег, колец, булавок, свитых змеей браслетов, пуговиц, — всего около 8700 предметов.
Кроме этого, медная и бронзовая посуда и оружие.
Шлиман перебирал в уме мельчайшие подробности и обстоятельства, при которых был найден клад. Предметы были сгруппированы в углублении под стеной так, будто клад когда-то был заключен в четырехугольный, ныне совершенно истлевший деревянный ящик. Это казалось тем более вероятным, что возле клада Шлиман нашел бронзовый стерженек с большим металлическим наростом, очевидно ключ, «чрезвычайно похожий на ключи несгораемых касс в банках», как отметил Шлиман в дневнике.
Весь клад был прикрыт большим круглым медным предметом, в котором Шлиман не колеблясь признал щит. Тут же был странной формы медный шлем.
Бережно взяв диадему, Шлиман надел ее на голову Софьи, застегнул вокруг ее шеи ожерелье, на руки надел запястья, вдел тяжелые подвески в уши. Золото Елены Прекрасной на жене Генриха Шлимана — что могло быть радостней для этого человека, посвятившего свою жизнь Гомеру!
Софья действительно была очень хороша в этом уборе.
Когда клад убрали в ящик и заперли на замок, Шлиман стянул с пальца Софьи обручальное кольцо и с отвращением отшвырнул его. Женщина, носившая диадему Елены, не должна больше прикасаться ни к какому другому золоту!
Поздно ночью, уже засыпая, Шлиман подумал о том, что стал обладателем огромного богатства, — ведь все это было обыкновенным золотом, которое стоит много денег.
