Измученная холодом, Софья однажды оставила на ночь растопленную печку. В три часа ночи Шлиман проснулся. Комната была полна дыма. Пол вокруг печки горел. Начала заниматься деревянная стена. Если стена прогорит в одном месте, ветер ворвется в домик и в одну минуту все будет охвачено пламенем. Шлиман вскочил и выплеснул на пол лохань с водой. Огонь немного унялся. Только когда миновала первая опасность, Шлиман позвал людей. Разобрали доски пола, засыпали сырой землей тлеющие балки (воды не было) и снова легли спать. Действительно, пожары в Трое были исторической традицией!
Но и после этого происшествия Шлиман не согласился переселиться в каменный дом.
Раскопки продолжались в северо-западном углу холма и на юге около Большой башни. И там и тут находок было множество, главным образом керамики. В тупик поставили Шлимана маленькие круглые глиняные предметы с дырками посередине. Одни имели форму усеченного конуса — их Шлиман назвал «вулканами», другие были вылеплены в форме двойных конусов, соединенных основаниями, — эти получили название «каруселей». Загадочность этих вещиц усугублялась еще тем, что на них были выдавлены какие-то знаки, крестики, кружочки, черточки.
Неужели письмена? Слава Шампольона померещилась Шлиману. Найти древнейший язык, расшифровать таинственные надписи — это было бы потрясающе!
Но никаких надписей на самом деле не оказалось: знаков было слишком мало, они не имели ничего общего ни с одной из известных систем письма.
Шлиман одно время был готов прийти даже к фантастическому решению, что эти разнообразные знаки — какие-то религиозные символы, а сами «вулканы» и «карусели» — символические жертвоприношения богам.
Но постепенно Шлиман убедился, что нашел всего-навсего грузила, пряслица к веретену. «Религиозные» знаки оказались простым орнаментом.
Здесь нужно сказать несколько слов о неточности, допущенной… Лионом Фейхтвангером.[65] В книге «Успех» Фейхтвангер говорит о том, что Шлиман нашел на различных предметах знак свастики и по легковерию своему принял за истину предположение ученого француза Бюрнуфа о том, что этот знак — «древний арийский религиозный символ». Это неверно. Фейхтвангер был введен в заблуждение. Свастику историки знали и раньше. А в нелепом толковании ее ни Шлиман, ни даже Бюрнуф неповинны. Не кто иной, как Шлиман, самым убедительным образом доказал ее «неарийское» происхождение. На основании непреложных фактов, собранных авторитетнейшими учеными, Шлиман доказал, что свастика в равной мере свойственна орнаментике древних китайцев, индусов, индейцев «пуэбло» Северной Америки, встречается на Юкатане, в Парагвае, в Новой Мексике, в Африке, у негров Золотого Берега и во многих других столь же «арийских» местах. Выдумал же «арийское происхождение» ломаного креста некий господин Грег, о котором Шлиман с убийственной иронией пишет, что он «целых шесть лет подряд был озабочен раскрытием таинственного смысла этих знаков и, наконец, решил, что во всем досконально разобрался».
