— Достаточно. Но с дочерью мне теперь нигде жить не дадут.
— Мне-то что?
— Ты ее спас, я не просила. Вот теперь и отвечай за нее. Хочешь с собой бери, хочешь под елкой прикопай, благо, их тут много, — развела руками матушка. У меня в груди все оборвалось. Во так просто она от меня отреклась. Не верю! Не верю! Но… заглянула в глаза маменьки и поняла, что, правда, она от меня отказалась! Сердце сжалось, пропустило удар. А потом гулко застучало в ушах.
— Я тебя слышал, — ответил матушке капитан и, резко развернувшись, пошел отсюда.
Храните меня, сестры! Что же мне теперь делать? К матушке не вернешься. К Соленому бежать, как собачке? А дальше? Ой, храните меня, сестры! Я закусила губу и бросилась следом за капитаном, теперь в его власти казнить меня и миловать. Первое, кажется, не за что, так что и о втором помечтаем.
Сердце, казалось, колотилось где-то в ушах. Быстро-быстро и все равно как-то глухо. Капитан шагал быстро, размашисто. Так что мне приходилось за ним практически бежать. Как-то сразу на бегу вспомнилась и моя не шибко яркая внешность и тонкая фигура. А ведь всем известно: моряки любят справных женщин! А я что? Невысокая, тонкокостая, серенькая. Мышенька! Веселый конюх дядька Терк так меня и звал все детство. Ох! Храните меня, сестры!
— Капитан? — окликнул Соленого боцман, когда мы подошли к морякам.
— Она с нами… пока. Отвезем северным их дитя, — нехотя буркнул он.
— Ведьма?! — изумился моряк.
— Да, — кивнул Соленый. Вот и весь разговор.
Обо мне, казалось, и вовсе забыли. Очень быстро моряки организовались и отправились к бухте, где ждал их корабль. Меня никто никуда не звал, но я и так знала, что мне надо делать. Осторожно, стараясь не привлекать лишнего внимания, я брела следом за Соленым. Если капитан действительно отвезет меня к ведьмам, думала я, будет совсем хорошо. Эйна меня приютит. Она всегда называла меня самой способной своей ученицей. А это значит, я буду жить! В душе разрасталась надежда на лучшее, а под ноги легко ложился снег.
До бухты идти было не так уж далеко, но добрых полчаса мы на это потратили. Не знаю, о чем думали капитан и его моряки, но я пыталась понять, почему же матушка так легко от меня отказалась. Предположим, я могу понять, что она попросту не смогла пробиться из-за огня к чердачной лестнице (не думать о том, как это удалось Соленому!!). Но ведь она отказалась от меня живой! Да, я знаю, что у матушки были из-за меня проблемы со жрецом, но не я ведь в этом виновата! Впрочем, мамань у меня всегда была дамой расчетливой, не даром же смогла и без мужа трактир держать, а одной небедной вдовушке устроиться в этой жизни куда проще, чем вдовушке с дочерью, пусть и взрослой… Может… Думать об этом мне было просто больно и обидно.
