Моя дорогая кукла - Анна Борисовна Вилисова

У него были некрасивые руки – грубые смугловатые кисти с короткими мясистыми пальцами. У него было некрасивое лицо – чем-то похожее на крысиную морду, с торчащими большими ушами и шапкой темных кудрей.

Единственное прекрасное в нем – замыслы, в которых он бережно хранил каждую деталь работы. Лица – не похожие друг на друга ничем, кроме непередаваемой красоты, наряды разных эпох: бархатные, шелковые, атласные, для маленьких игрушек, место которым на полке, и для кукол в человеческий рост. Мужчина всегда знал, какая ткань пойдет на тот или иной костюм, подробно видел, как будет вытачивать кукольное тело, вылепливать его словно из пластилина. Стоило ему приступить к работе, как вдохновение сразу же меняло его лицо, становились незаметны все изъяны: крупные нос картошкой и губы, вечно выглядевшие так, словно он вот-вот расплачется. Болотного цвета глаза сияли жизнью ярче, чем свежая листва деревьев, шумящая за окном.

Его руки творили красоту, более совершенную, чем руки скрипача, пианиста, или же художника. Стремление к прекрасному заполняло всю его душу, запертую в нелепом, словно костюм шута, теле.

Соммер не знала, в какой именно момент начала жить. Наверное, тогда, когда ее образ родился в голове Кукольника. Когда он углядел черты ее лица в лицах идущих ему навстречу женщин по залитой солнцем улице. Когда смотря с моста в холодную синеву пруда, увидел цвет ее глаз. Именно тогда она и родилась. Его особенное, как казалось самому Кукольнику, творение. Она витала незримым призраком в тесной мастерской. Ее голос слышался ему в легком дуновении ветерка, шуме людей и машин.

Сначала он сделал тело – стройное, состоящее из множества деталей. Изрезанное темными провалами суставов везде, где только могли сгибаться настоящие человеческие руки, ноги, туловище и пальцы. Оно выглядело так же, как и у десятков других кукол. Это немного огорчало, ведь Соммер хотела отличаться от них во всем.

Затем мужчина сделал голову. С бледной кожей, едва покрытой румянцем на щеках. Розовыми аккуратными губами, будто созданными лишь для того, чтобы дарить ими нежные поцелуи. Темно-синие глаза, глядя в которые Кукольнику казалось, что он смотрит в глубины океана. Над глазами он всегда трудился больше всего. Глаза – зеркала души, так ведь говорят? Он смешивал акриловые краски, выискивал самое лучшее стекло. Его сердце воспылало восторгом, когда блестящие шарики, наконец, заняли место в черных провалах глазниц. Теперь он чувствовал взгляд своего творения, а Соммер могла видеть своего создателя.