Он лежал лицом вниз, и когда Езекия его перевернул, то увидел неровный порез, начинавшийся у виска и пересекавший щеку — лиловатая полоска рассеченной плоти, чистая, поскольку кровь смывало дождем.
Он обхватил человека руками, поднял его, повернулся и пошел по дорожке назад, прочно упираясь ногами в землю, сопротивляясь давлению ветра, который иначе стремительно понес бы его вперед.
Езекия добрался до двери в здание капитула и вошел. Ногой захлопнул дверь, пересек комнату и положил свою ношу на скамью у стены. Он увидел, что человек еще дышит, грудь его поднималась и опускалась. Он был молод, или казался молодым, обнаженный, за исключением набедренной повязки, ожерелья из медвежьих когтей и бинокля на шее.
Чужестранец, подумал Езекия, человек, пришедший ниоткуда и, милостью Божией, искавший здесь убежища от разразившейся грозы, которого вырвавшаяся из рук под порывами ветра калитка сбила с ног, едва он ее отпер.
За все время, что роботы обитали в монастыре, впервые сюда пришел человек ища приюта и помощи. И это, сказал себе Езекия, правильно, поскольку исторически в течение многих столетий подобные места давали нуждающимся приют. Он почувствовал дрожь в своем теле, дрожь волнения и преданности. Это ответственность, которую они должны на себя принять, долг и обязанность, которые должны выполнить. Нужны одеяла, горячая пища, огонь в камине, кровать — а здесь нет ни одеял, ни горячей пищи, ни огня. Их нет уже многие годы, потому что роботы в них не нуждаются.
— Никодемус, — крикнул он, — Никодемус!
Его голос гулко отдался от стен, словно волшебным образом проснулось древнее эхо, которое ждало в течение долгих-долгих лет.
Он услышал топот бегущих ног, распахнулась дверь, и вбежали трое роботов.
— У нас гость, — сказал Езекия. — Он ранен, и мы должны о нем позаботиться. Один из вас пусть бежит к Дому и найдет Тэтчера. Скажет ему, что нам нужна еда, одеяла и что-нибудь, чтобы развести огонь. Другой пусть разломает какую-нибудь мебель и сложит в камин. Все дрова, которые мы могли бы найти снаружи, промокли. Но постарайтесь выбрать то, что имеет наименьшую ценность. Старые табуретки, например, сломанный стол или стул.
Он услышал, как они вышли, как хлопнула входная дверь, когда Никодемус бросился сквозь грозу к Дому.
Езекия присел на корточки подле скамьи и не спускал с человека глаз.
Тот дышал ровно, и лицо уж отчасти утратило бледность, видимую даже сквозь загар. Более не смываемая дождем, из пореза сочилась кровь и текла по лицу. Езекия подобрал конец своей промокшей рясы и осторожно отер кровь.
