Дмитрий Данилович приглядывался к Толюшке и Зое. Они сидели вместе с Иваном и Светланой. Иван отошел к мелиораторам. К Светлане подошла Александра. И Зоя включилась в разговор. Все определились, как вот принято нынче говорить, по интересам. Но вот интерес этот подчас не совсем свой, а вроде как принужденный, веленный тебе твоей должностью.
Андрей Семенович тянулся к Кориным. Не побывать у них вечером за чаем, каких-то своих дел не доделать. Иной раз испытывал и неловкоќсть. Дмитрий Данилович приходил домой поздно, Иван тоже возвращалќся порой с закатом солнца. И по дому были у них свои заботы и дела. Коринский дом, как и другие, был отдален от работы самих хозяев. А у крестьянина нет такого понятия "работа" есть вечное дело. Оно отда-лено от его земли, на которой он вынужден только работать. Только и отрады дома поговорить о том, другом, как о своем. И надеяться и ждаќть, что это сбудется: несвое — будет своим. Художник и приходил, что повспоминать, о чем думалось, и о будущем, помечтать. И его у Кориных всегда ждали. И вошло а привычку вместе посидеть за вечерним чаќем. В высказах и очувствовалась сегодняшняя жизнь, чего она, каверќзная, завтра вот может им сулить.
После пьянцеватого веселого колхозного люда на именинах у Виктора, в голову Андрея Семеновича обеспокоенно запала вроде бы и праздная мысль: а чего вот делает, чем занят колхозник в глухую пору большоќго зимнего досуга. В летнюю пору понятно — свое огородное хозяйство, а вот в слякотную осень, когда из дому не выйти, и зимой. В доме у него нет своих дел-забот. Да и сам дом не скажешь что на твоей земле. Многие по-селилисв в казенные квартиры… Мысль эта была не новой. Но вот после есиповских раз-говоров с "рабсилой", воочию увиделось о разладе ее с самой землей. Поля пахотного у механизатора нет, он неемник, который, как вот в Евангелие изречено — "бежит от несво-их овец". И ровно от удара по застарелой ране резанула боль: "А уберегся ли он, сам-то мужик-крестьянин, радетель земли?.." Опеќра у демиургынов ныне не на него, пахотника и заботника, а на беззеќмельного механизатора, который окрестил сам себя "раб-отником". Он, по-их, основная сила… Но вот у этой "основной силы" нет забот о земле и об амбаре. Он, амбар, вроде бы уже и не нужен никому — ни самому колхозу, ни "основной силе"… А что вот значит само слово механизатор?.. Новая личность расхристанной деревни, замена мужику-крестьянину. Но какая же это полноценная личность, какой крестьянин, если только механизатор — безликий "раб-отник", к какому себе он уже и привыкает. Чем вот он отличается от железных комбайна и трактора — других механизмов? Механический ез-док на них по земле отчичь дедич. Голь перекатная безамбарная, пролетарий, а по дере-венски — зимогор. Амбар хозяйский при доме своем хезнул. Как прежде не держался он у бобыля приживальщика, так ныне и у колхозника. Но вот само слово "амбар" красуется в устах тех же демиургынов. Проговаривается в блудных речах с тех же трибун: "амбар", "амбарный", "в амбаре"… Но где вот находится этот "амбар" и "амбарное"?.. И чей он, и что в нем мужиково-крестьянское. Он бесхозный, то, что в нем отобрано от колхозника. И черпают из него беззаботно те, кто не сеет и не жнет.
