— Вот! Вот! — Бернс даже захлопал в ладоши от радости, — в любой религии так. Либо поклоняются Свету, а Солнце — главный бог, либо чему-то доброму и благородному. В крайнем случае силе, но честной силе. И всегда есть Тьма, Зло, что-то отвратительное и подлое, то, что все ненавидят. И у нас так, и у варваров. Насчет горцев я не уверен, по-моему они ни в кого не верят, даже в черта зеленого. А что касается жителей Найтсшедоу, то у них все было наоборот. В городе господствовал темный культ Луны. И главным священным текстом у него была…
— «Мертвая жизнь»! — перебил я, не веря в свою удачу.
— Верно! Культ, как я уже сказал, был своеобразный. Он сулил своим поклонникам бессмертие. И не бессмертие души, как все религии, включая Святую Церковь. Бессмертие телесное, на земле. Собственно, в книге «Мертвая жизнь» описывались ритуалы, позволяющие это осуществить.
— Что-то вроде заклинания воскрешения?
— Куда там заклинанию! Магия по сравнению с этим — как насморк по сравнению с чумой. Никаких ограничений на время, на тлен, на повреждения. Прошедший ритуал «Мертвой жизни» никогда не мог умереть, правда живым в полном смысле тоже не был. Некое промежуточное состояние, которое может длиться очень долго, куда дольше обычной человеческой жизни. Одно неудобство — днем, при солнечном свете, полуживая плоть разлагалась. Отсюда — ночной образ жизни и поклонение Луне.
Жрецы культа, виллисы, хранили секреты ритуалов от остального народа, осуществляя таким образом власть. Говорили, что форма бессмертного существования зависит от степени веры обращенного. А на самом деле определяли эту степень в целях создания иерархии, общественной структуры под себя. В самом низу — живой но смертный рабочий скот. Ступенькой выше — безмозглые скелеты, трупы ходячие. Военная сила, не имеющая разума и чувств, полностью покорная чужой воле. Еще выше — аристократы, которым сохранили разум. С виду они не отличались от живых, разве что не выносили солнечного света и имели своеобразные потребности. А на самом верху — виллисы, которые сознательно сохранили себя живыми и смертными, предпочитая передавать секреты по наследству.
— И что стало с Найтсшедоу? — спросил я.
— То, чего следовало ожидать. Если цивилизация рушит свой фундамент — она обречена. Конец приближался медленно, но верно. Быть смертным в народе становилось все более, как нынче говорят, не престижно. Точнее, даже опасно. Мало того, что мирных тружеников угнетают и не считают за людей — для нашего общества это еще не трагедия. Но я уже говорил о «своеобразных потребностях». Видите ли, чтобы поддерживать бессмертие тела, необходимо было есть живую плоть. А чтобы при этом сохранить разум, нужно еще и пить живую кровь. А смертные, не желая быть пищей, шли в храм Луны и проходили ритуалы. Система стала работать как снежный ком — чем больше бессмертных, тем больше потребности в живой питательной массе. Чем больше потребность, тем с большей охотой смертные проходили обращение. А между тем их население сокращалось, а хозяйство разваливалось.
