Рэмбо подошел к лошади и снова вскочил в седло.
— Нет! — закричала Мишель. — Вас убьют!
Рэмбо проигнорировал ее слова. На этот раз протянутое ему копье он не взял.
Ухмылки сползли с лиц зрителей. Они удивленно переглядывались.
Рэмбо отъехал на исходную позицию. Снова все свое внимание он сосредоточил на колышке.
Рэмбо пришпорил лошадь так сильно, что бедное животное припустило галопом с еще большей, чем в первый раз скоростью.
Колышек быстро приближался.
Издав клич, Рэмбо выхватил огромный нож, отпустил поводья, ухватился за седло и нагнулся так, что голова его оказалась на уровне подпруги. Его длинный, почти как меч, нож блеснул на солнце и вонзился в колышек.
Держа нож в высоко поднятой руке, так, чтобы все могли видеть вытащенный колышек, Рэмбо выпрямился в седле и объехал вокруг поляны.
Афганцы не смогли удержаться от восхищения. Они кричали, улюлюкали и хохотали.
Вновь нагнувшись, Рэмбо воткнул колышек в землю и вернул лошадь хозяину.
Мосаад смотрел на все это из-за деревьев. Он вышел вперед. Серебро в его бороде блеснуло на солнце. Голос напоминал рычание.
— Слов его Рэмбо не понял.
Мишель перевела, с трудом скрывая тревогу:
— Он говорит, ваш спектакль был впечатляющим. Теперь он хочет знать, не хотите ли вы сыграть с ним в другую игру.
— Я должен сыграть, — ответил Рэмбо. — Я говорил вам, нужно заставить его поверить мне.
— Нет, — возразила Мишель, — подумайте лучше, как вам можно выкрутиться. Он хочет обмануть вас и поставить в глупое положение.
— Я окажусь в глупом положении, если откажусь.
— Похоже, я знаю, что за игра у него на уме. Боюсь, это…
— Бузкаши, — сказал Мосаад.
— Бузкаши? — переспросил Рэмбо. — Мишель, что такое бузкаши?
— Игра в бычка. Игра…
Это афганский национальный спорт, — пояснила Мишель. — Мосаад в ней мастер. Его искусство известно по всей стране. Играть с ним — это примерно то же, что боксировать с чемпионом в сверхтяжелом весе.
— Тогда у меня нет выбора.
Мосаад ждал. Когда Рэмбо согласился, глаза его блеснули ярче.
— Мишель, а ну быстро расскажи, как, черт подери, играть в нее?
