— Где я ее найду? Вы узнали ее имя?
— Я оставил в лечебнице номер своего телефона и попросил передать той даме, что отец Камбриель хотел бы поговорить с ней о Клаусе Рейнфилде.
— Могу поспорить, что она не позвонила, — мрачно проворчал Бен.
— Доверие является второй добродетелью, о которой мы рассуждали вчера вечером. И именно его вам не хватает. Анна Манзини, так зовут эту женщину, позвонила мне сегодня утром, пока вы с Робертой еще спали. Она писательница и историк, если я правильно понял. Эта женщина снимает виллу в нескольких километрах отсюда. Анна с удовольствием встретится с вами, и, если вы захотите нанести ей визит, она будет ожидать вас завтра после обеда. Вы можете воспользоваться моей машиной.
Священник вернул ему почти угасшую надежду. Бен приободрился.
— Отец, вы святой человек.
— Вряд ли, — с усмешкой ответил Паскаль. — Святой не стал бы красть золотое распятие и лгать епископу из Ватикана.
— Даже святых искушает дьявол, — с лукавой улыбкой заметил Бен.
— Верно, но они должны сопротивляться, — засмеявшись, сказал Паскаль. — В отличие от такого старого дурня, как я. Теперь мы можем взглянуть на кинжал. Давайте позовем Роберту. Наверное, она тоже захочет посмотреть? — Священник нахмурился и повернулся к Бену. — Надеюсь, вы не скажете ей, что я украл его у Рейнфилда?
— Не беспокойтесь, отец. Я сохраню вашу тайну надежно, как в банковском сейфе.
— Какой он красивый! — восхитилась Роберта.
Ее настроение улучшилось после того, как Бен извинился перед ней за грубые слова. Роберта поняла, что с фотографией в серебряной рамке были связаны какие-то болезненные воспоминания, и она как бы прикоснулась к его обнаженному нерву. Но Бен заметно изменился после разговора со священником. Она украдкой посмотрела на него.
Бен вертел кинжал в руках, восхищаясь одним из бесценных артефактов Фулканелли. Пока значение креста оставалось для него загадкой, и дневник не давал ему никаких подсказок. Крест достигал в длину восемнадцати дюймов. Когда клинок входил в ножны, он выглядел, как изысканно украшенное распятие. Вокруг ножен обвивалась золотая змея с крохотными рубиновыми глазками — кадуцей, древний символ. Голова рептилии располагалась на вершине ножен и служила затвором клинка — правда, задвижка уже треснула и едва держалась. Схватив крест за верхнюю часть, как за рукоятку, и нажав большим пальцем на задвижку, можно было извлечь из ножен блестящий двенадцатидюймовый клинок. На узком остром лезвии из прочной стали виднелись странные символы, выгравированные тонкими и точными линиями.
