О чем я говорил? Ах, да…
Итак, я вышел вместе с Бреннан. Девчонка была намного выше меня ростом, и вполне возможно, что я бы за ней не угнался. Ее молодость была чуть ли не оскорбительной. Тем более, что она абсолютно не понимала, с чего это я набросился на нее с первой же минуты знакомства…
Вы знаете Синий квартал? Это элитный район Кампоса, где живут состоятельные старцы, которых я не выношу. А еще здесь уютный парк, один из сотни парков нашего городка, и есть туалет.
— Куда мы идем? — спросила Бреннан.
— Не знаю, куда идешь ты. А я — отлить.
— О! — Казалось, девчонка смутилась.
Я оставил ее с раскрытым ртом посреди парка у входа в туалет. Вообще-то, мне бы пришлось по душе, если бы эта пышечка, у которой было за что подержаться, в отличие от нынешних скелетов, проявила ко мне чуть больше внимания. О, Господи, я ведь окончательно забыл, что такое спать с пухленькой девицей!
Так и не сумев до конца опорожнить мочевой пузырь и поэтому недовольный, я вышел из туалета и увидел, что Бреннан сидит на скамейке, обняв коленки, со скучающим выражением лица. В этот момент никто бы не подумал, что эта девчонка — эксперт-криминалист. Я сел рядом с ней, и она сразу же заговорила:
— Торрес, я вижу, вам никто не нужен. Не моя вина, что меня сюда направили, уверяю вас. Лучше будет, если мы с вами подружимся, чтобы…
Я перебил ее:
— Не беспокойся, я скоро раскрою это преступление, а ты, возвратившись в центр, будешь рассказывать всем, как помогала старушкам переходить дорогу.
Она покосилась на меня с якобы циничной усмешкой. Однако в ее возрасте нет настоящих циников. Чтобы стать им, надо прожить хотя бы век.
— Послушайте, инспектор, — сказала Бреннан, — вы намерены раскрыть убийство, рассиживая на скамейке?
— Я и в самом деле отдохну тут немного, поразмышляю и выведу на чистую воду преступника. Тебя что, не учили этому методу?
Так я и сделал. Сидел, думал, но не по поводу убийства. Я еще не совсем выжил из ума, чтобы забивать свою голову мыслями о мертвецах!
Несмотря на ранний час, в парке было полно народу. Нам, старикам, нравятся парки, не знаю, почему. Подозреваю, что это одно из тех утверждений, которым в конце концов все начинают верить: мол, старикам нравятся парки, старикам нравятся, детишки, старики добрые, старики никого не способны убить… Пусть скажут это Пеллхему!
— Ну что, нашли разгадку? — язвительно осведомилась Бреннан. Я ответил ей не менее насмешливо:
— Почти, дорогая. Я знаю, что ему больше девяноста пяти лет.
