Помните, что в итоге вы обнаружите больше преданности и преимуществ в тех людях, которые в начале вашего правления казались вам подозрительными, а не в тех, кто поначалу вызывал ваше доверие.
Не доверяйте своему исповеднику…
Не доверяйте своему сну, своему лицу, своему взгляду, своим мыслям…
Научитесь постоянно их скрывать! Улыбайтесь тем, кого ненавидите, не сближайтесь с теми, кого цените! И помните всегда о той бесценной пользе, которую можно извлечь как из древних, так и новейших событий. Они говорят о том, что всякому новому правителю легче добиться дружбы тех, кого устраивал прежний режим и кто из-за этого был его врагом, чем дружбы людей, ставших его друзьями и помогавших свергнуть ненавистную им власть…
– Вы хотите сказать, Никколо, что мне следует больше доверяться моим врагам французам, чем испанцам и англичанам… нашим союзникам? – прошептал Фульвио.
– Я хочу сказать то, что сказал. Ваша светлость может толковать сказанное сообразно происходящим событиям. Только не впадайте в роковую ошибку, не позволяйте себе проникнуться к кому бы то ни было искренним доверием, дружбой и особенно любовью. Вот, монсеньор, завет, который из глубокого уважения может оставить вам несчастный Макиавелли.
С этими словами мужчина встал, но тут же согнулся от сильного приступа кашля. Князь Фарнелло с теплотой и участием поддерживал больного, пока тот кашлял кровью в маленький таз.
– Я проведу вас по нормальной лестнице, – сказал Фульвио, когда Никколо Макиавелли немного успокоился.
– Ни в коем случае, монсеньор, – запротестовал гость, утирая обильный пот со лба. – Англичанин может увидеть меня, и это вызовет у него подозрения. Но вашей светлости надо не будить, а, напротив, всячески усыплять его сомнения и сжимать его в руке, как змею.
Говоря эти слова, старый человек хитро улыбался.
– Я поднялся по приставной лестнице и спущусь по ней. Прощайте, монсеньор, пусть ваша светлость постарается использовать мои теории в практике… И тогда в чистилище, которого мне не избежать за все мои грехи, я смогу порадоваться…
Князь и его гость исчезли из поля зрения, и Зефирина поняла, что они подошли к окну. Осторожно, стараясь не шуметь, она тоже соскочила со своего насеста.
«Какой макиавеллический человек!» – подумала Зефирина не подозревая, что изобрела новое слово.
«Улыбаться тем, кого ненавидишь, не сближаться с теми, кого ценишь… не доверять никому… опасаться всех, даже самого себя».
Задумавшись, Зефирина поглядела в окно. Следуя за Паоло, сгорбленный силуэт удалялся от гостиницы. Молодая женщина жалела, что ей нельзя последовать за ночным посетителем. А как бы хотелось поговорить, поспорить, высказать свои мысли в захватывающей беседе с этим мыслителем!
