Подействовала панацея быстро. Щеки Людея порозовели, дыхание выровнялось. Перестали дрожать пальцы. Он поерзал в кровати и уселся, привалившись к стене.
– Не хватит надолго, – с сожалением отметил он. – Панацеи от смерти еще не придумали…
– А ты уж помирать собрался?
Маг криво усмехнулся:
– Надорвался я, братка… Сила – она штука такая. Много, много… ан раз – и нет ее вовсе. Я ведь запредельные чары держу. Одна «Мой дом – моя крепость» чего стоит… Да и «Як-цуп-цоп» силы до сих пор тянет… – Он свесил руку к полу и принялся рыться под кроватью. Достал тетрадь в коленкоровой обложке и протянул мне. – Это в ковен передай. Тут мои наработки по магии.
Я запихнул тетрадь за ремень джинсов. «Мой дом – моя крепость», значит… Теперь понятно, почему кругом хаос, а здесь хоть бы стеклышко звякнуло. Нас хранит самая сильная защитная чара дзайанов.
Сидел Людей неудобно. Я осторожно приподнял его за плечи и подложил под спину подушку.
– Ребенка-то зачем в свои игры втравил? – недовольно поинтересовался я.
– Ты про Артема?
– Кого ж еще?.. Маги тебе мешали, ясно. А ты их руками пацана убрал.
– Что б ты понимал, манар… Миру грозит опасность. Теперь все средства хороши.
При этих словах я поскучнел. Старо, знакомо… Сейчас выяснится, что дзайаны погибли для их же собственного блага и Людею задолжали огромное спасибо.
– Не веришь… – кивнул грандмастер. – Что ж, твое право. Мерзко уходить из жизни подлецом… Так ведь не изменишь уже ничего.
– А ты расскажи. – Я заглянул магу в глаза. – Чем, например, мешал миру старый чудак-огородник? Учитель? Остальные дзайаны?
На лице мага застыла удивленная гримаса.
– Никогда нельзя недооценивать людей, – признал он. – Что ж, слушай. Мне все равно недолго осталось. – Он помолчал, собираясь с мыслями, потом спросил: – С теорией поводков ты, надеюсь, хотя бы в общих чертах знаком?
Я отрицательно покачал головой.
– Плохо… Но ладно, попробуем. Представь себе лежащий на столе кусок хлеба.
– В смысле?
– В прямом. Напряги воображение.
Я попытался. Ничего не вышло. Я прекрасно чувствовал стол, все его шероховатости и червоточинки, но добавить к реальности хоть что-нибудь оказался не в силах.
Неслышно вошла Варечка и плюхнула на столешницу поднос с кофейником. Чутье манара подсказывало мне, что кофе она пересластила, что одна из чашек искусно склеена, а в кофейнике – утоплена ложечка.
Но и все.
– А ты, милая, – спросил грандмастер, – слышала, о чем мы говорили? Можешь представить?
