Курт елозил на сиденье, пока «череп» старательно объезжал все мало-мальски подозрительные выбоины. С каждой сотней метров дорога становилась все лучше — пропорционально тому, как росло число освещенных окон в домах. Это ознаменовало окончание гангстерских «зон» и, соответственно, начало «веселых кварталов».
Волк вспомнил о своих походах в глубь Гетто. Всякий раз он проходил этот маршрут — «буфер», «спорные территории» и, наконец, гомон «кварталов». Последние, казалось, были совершенно одинаковы. Отличить один от другого мог лишь завсегдатай — распознать же, в свою очередь, завсегдатая не составляло никакого труда. К этому времени они, как правило, успевали выпить и выкурить столько, что мирно почивали прямо на холодном асфальте. Однако даже в столь невменяемом состоянии эти индивиды ухитрялись проявить спасительную смекалку, укладываясь на тротуарах, а не на проезжей части. Курт сомневался, что гангстеры объезжали бы тела с таким же тщанием, как рытвины-выбоины.
«Хаммер» увеличил скорость. Водитель, явно развлекаясь, то и дело давил на клаксон. Безволосый сброд, однако, еле успевал отпрыгивать из-под мощного «кенгурятника» (ввиду, судя по всему, неспешного образа жизни, который они тут вели).
Наконец «кварталы» остались позади. Смазанное, затхлое пятно, грязный платок, брошенный на пятидесятиваттный светильник. Цивилизация подкрадывалась тихо, коварно и незаметно, как большой хищник из семейства кошачьих. Первые витрины; заведения, у чьих фасадов не лежали неподвижные тела. И — в одно мгновение — неистовый бросок. По левую сторону разверзлась пасть самого бульвара Сан-Сет.
Это место манило, притягивало к себе безволосых, летевших на неоновый свет, точно светлячки. Многие, опалив крылья, там и погибали. Дополнительная реклама месту, в таковой не нуждавшемуся. Чего-чего, а популярности Сан-Сету было не занимать.
На весь Мегаполис он один был такой. Волк презирал Бульвар и все-таки не мог не оглядываться, не пожирать глазами неоновое великолепие. Грандиозный торт со взбитыми сливками всех цветов радуги — блистательный яд. Потреблять его подобало визуально, в умеренных дозах, но и такое занятие не сулило ничего хорошего. Созерцание постепенно превращалось в соблазн прикоснуться, желание почувствовать вкус. Для этого, в конечном итоге, «пиршество для глаз» и создавалось.
Неоновая темница. Выбраться из нее не могли ни профессиональные шулеры, ни уважаемые отцы семейств, спускающие скопленные «на колледж» деньги в единственный вечер. В этом состояло назначение Сан-Сета — делать бедных беднее, а богатых богаче. Казино и клубы использовали пороют наподобие того, как электронный крупье распределял козыри в колоде. Вначале позволить выиграть, а затем…
