Или нет?
Маг все еще колебался, хотя на решение оставалась лишь секунда. Ничтожное мгновение.
Будь это кто-нибудь другой, не Стас, Хурхас не задумываясь позволил бы всаднику опустить саблю.
Некромант должен умереть.
И если это ошибка, то не самая страшная из возможных.
Некромант должен умереть!
Но Стас — бард… Хурхас слышал, как он играет. Никогда еще не доводилось ему слышать ничего подобного. Это было непередаваемо, чудесно, потрясающе!
Маг жаждал этой музыки.
Он не хотел лишиться ее. Навсегда.
Он не хотел ошибаться…
Солнечный зайчик, отразившись от сабли, лег Стасу на глаза. Стас невольно зажмурился, но успел увидеть, как рука всадника пошла вниз. Слепящий блик, словно испугавшись, тотчас спрыгнул с закрытых век. А Стас уже знал, куда придется удар — шею в этом месте заломило.
Он приготовился.
И тут что-то пронеслось над самой головой, пронзительно свистя.
Промахнулся, решил Стас — с сожалением? с облегчением? — и открыл глаза.
В лицо ему плеснуло чем-то горячим и липким. На несколько секунд он ослеп и потерял ориентацию.
Он подумал, что сон, возможно, уже кончился.
Он долго тер глаза, не решаясь открыть их.
А когда решился, то увидел все то же — небо, холм, снег и дорогу.
Он посмотрел под ноги и почувствовал, как уплывает сознание, как качается мир и тошнота сдавливает горло.
Всадник по-прежнему сжимал свое оружие. Он выпал из седла возле самой обочины и все еще продолжал шевелиться. Дергалось тело. Двигались ноги, скребли смерзшийся снег шпоры. Мелко подрагивала единственная рука— та, в которой он держал саблю. И сердце все еще билось — Стас видел, как в развороченной грудной клетке пульсирует комок, сочащийся кровью.
Всадник без головы…
Пахло горелым мясом и палеными волосами.
Стас согнулся и его вывернуло наизнанку.
Непонимающе он смотрел на собственную рвоту. На белый снег в крупных красных крапинах. На какие-то серые сгустки.
Мозги…
Его вырвало снова.
Ноги уже не держали его, и он опустился на снег.
Руки были в крови, и лицо, и одежда.
Всадник словно взорвался изнутри — у него отсутствовала голова, левое плечо и половина грудной клетки. Все это разбрызгалось, разлетелось вокруг в радиусе десяти метров.
И он все еще шевелился.
Жил.
Болезненный спазм вновь стиснул пустой желудок. Стас сплюнул вязкую кислую слюну и вытер губы окровавленной ладонью.
Это уже не сон!
— Хурхас, — простонал Стас. — Ты где?
Где все остальные? Неужели они вот так же лежат и подергивают не желающими умирать конечностями?…
