Там жили командиры частей и опытные летчики, и вестовые были более или менее в курсе любой ситуации.
Этаж выше был все еще заселен его законными хозяевами, и мы иногда встречались с ними на лестнице, когда они шли на службу в церковь, расположенную поблизости, молчаливые, затерянные в своем духовном мире, который игнорировал нашу войну и возвышался над его бедами. Вчера они делили здание с артиллеристами из немецкого артиллерийского батальона, сегодня это было авиазвено ВВС Великобритании, а завтра? Лишь Богу было известно.
В Фолькеле жизнь была очень спокойной. Возможно, атмосфера семинарии как-то влияла на это. Воскресными вечерами странный запах проникал в коридоры — жареного бекона, пива и ладана!
После скромного ужина командиры авиазвеньев писали на большой доске в столовой список летчиков, которые на следующий день должны быть в состоянии «боевой готовности» и кого разбудят.
Свободные летчики после чая должны были одеться и побриться к вечеру. Они занимали очередь с 4.30 дня, с ведрами в руках, напротив единственного крана с горячей водой. Ее подогревали топочным мазутом, разбавленным 150-октановым бензином. Он не мог соединиться с ним, и состав взрывался каждые три дня.
Другие появлялись вечером, возвращаясь из вылета по тревоге или рейса. Грязные, смертельно уставшие. Они ужинали в тишине, выпивая до дна у стойки бармена стакан пива, и поспешно уходили, чтобы лечь спать. В баре и в столовой летчики вели себя спокойно, очень спокойно. Бар всегда показатель эмоционального состояния летчиков; здесь была, безусловно, мрачная атмосфера. К тому же бар хорошо снабжался благодаря запасам, которые мы обнаружили на чердаках у немцев, а также благодаря грузовику, который возил продукты в штаб-квартиру Наафи в Париже каждые две недели, и еще благодаря находчивости, проявленной при заключении договора с пивоварнями в Брюсселе. Ни разу не иссякли запасы сигарет, ликера, виски, джина, шампанского или пива.
Тем не менее на доске в нашем списке убитых на войне, вдобавок к длинному списку из 123 летчиков, погибших со времени высадки в Нормандии, были еще имена 47 летчиков, убитых или пропавших без вести в прошлом месяце. И февраль начался плохо: менее чем за десять дней погибло 8 летчиков. Были в баре и случайно зашедшие летчики, которые наклонялись над стойкой и молчаливо пили кружку пива, читали лондонские газеты за прошедший день, доставленные дежурным «аизоном». Одна или две маленькие группы в углу, тихо разговаривали, и еще несколько человек одиноко сидели на полу, поставив свои кружки между ног и читая письма. Иногда кто-то врывался, брал свою порцию шоколада и сигарет, поспешно выпивал кружку пива и молча шел наверх, чтобы лечь спать.
