– Ах, сударыня, вы разрываете мне сердце! – воскликнул дон Рамон.
Он обнял Зефирину за талию, схватил ее руки и принялся жарко целовать их. Всегда столь хладнокровный испанец сейчас пылал, словно раскаленный уголь.
– Клянусь честью, сеньора, вы последний человек, которому я хотел бы причинить зло! Ах, сеньора!..
С удивлением Зефирина почувствовала, как под плотной тканью штанов вздымается горячая мужская плоть. Она успела познать любовь только в объятиях Фульвио. Уже много месяцев Зефирина пребывала в тоске по мужу и успела забыть, что она женщина, способная вызывать желание у мужчин.
Суровый дон Рамон был последним мужчиной, которого ей хотелось бы соблазнить. Однако, ведя свою игру для того, чтобы заставить его говорить, она не могла не признаться, что также ощутила некоторое волнение. Инстинкт опытного охотника не обманул дворянина.
– Ах, сударыня, как вы могли такое подумать! – повторял он, раздвигая коленом бедра Зефирины. – С тех пор, как я увидел вас в окошке носилок, я думаю только о вас, вы явились ко мне словно Мадонна. Клянусь душой, я желаю вам только добра… Клянусь, что той ночью я сделал все для вашего му…
Дон Рамон резко остановился. Неужели он сошел с ума? Он чуть было не выдал государственную тайну. Он слишком увлекся. Зефирина сделала вид, что ничего не поняла. Чтобы скрыть засверкавшие в глазах радостные искорки, она опустила веки.
«Фульвио жив… Дон Рамон собирался сказать: «Для вашего му…жа…»
– Я знаю, – вздохнула Зефирина. – Я догадалась, что вы сделали все возможное, чтобы защитить мое дело перед королем. Простите мою вспыльчивость, я так одинока…
Увидев столь близко перед собой лицо Зефирины, дон Рамон не устоял. Он наклонился и впился поцелуем в ее губы. Она думала, что ей будет очень неприятно, но, не отдавая себе отчета в том, что происходит, неожиданно стала отвечать на его поцелуи.
«Я делаю это для Фульвио», – думала она.
Разум покинул ее, она стонала от наслаждения, принимая поцелуи искушенного в любви испанского дворянина. Она чувствовала, как его руки лихорадочно шарят у нее под юбками, в то время как губы целуют вырвавшуюся из корсажа грудь. Он стал торопливо подталкивать ее к кровати. Зефирина поняла, что если сейчас он получит все, то она больше не сумеет заставить, его говорить.
– Остановитесь, мессир, как вам не стыдно, вы воспользовались моей слабостью, моим волнением, которое сами же и вызвали, – прерывистым голосом произнесла молодая женщина.
