Побледнев, Зефирина встала.
– Луиджи… – едва слышно произнесла она.
– Да, сударыня, все говорит за то, что ребенок по-прежнему находится в Мадриде… Император же… вот он!
Дон Рамон распахнул свой плащ и протянул младенца Зефирине. Она даже не вскрикнула. Кровь отхлынула от ее и без того бледного лица. Боясь, что она сейчас упадет в обморок, дон Рамон подскочил к ней. В дверном проеме появились Эмилия и мадемуазель Плюш.
– Силы небесные, наш маленький князь! – воскликнула Плюш.
– Ох, дьявол, наконец-то наш хозяин! – весело воскликнул Ла Дусер.
Устроившись на перилах лестницы второго этажа, Гро Леон наблюдал всю сцену, но впервые ничего не говорил.
Словно безжизненная кукла, Зефирина взяла на руки завернутого в белую шаль младенца, протянутого ей доном Рамоном. Движением, общим для всех матерей, она склонилась к ребенку. Малыш жалобно всхлипнул. Он открыл глаза и тотчас же снова закрыл. Его головенка на слабой шейке скатилась набок. Зефирина лихорадочно распушила жидкие волосенки в поисках данного мальчику от рождения знака: Кровавой Розы.
Но за ухом у младенца и справа и слева, равно как и на затылке и на тощей цыплячьей шейке малыша было чисто.
Наконец, из груди Зефирины вырвался вопль, но это был не крик радости, а грозное рычание раненой львицы.
– Это не мой ребенок! Это не Луиджи! Ваша комедия вполне достойна вашего негодяя-хозяина! И вы еще хотели заслужить мою признательность! Кто этот ребенок?
– Клянусь вам, княгиня, это ваш малыш. Князь Луиджи Фарнелло. Откуда вы знаете, что это не он? Вы не видели его целых полгода. В этом возрасте… – оправдывался дон Рамон.
– Увы, это не наш маленький Луиджи. У него нет отметины! – запричитала Плюш. Она взяла ребенка из рук Зефирины, Чтобы распеленать его и как следует рассмотреть.
Под шелковой шалью скорчился тощий младенец, одетый в неимоверно грязную распашонку.
– Этому ребенку нет и двух месяцев! – заявила Эмилия, прекрасно разбиравшаяся в детях.
– Ах, бедная крошка! – вздохнул Ла Дусер.
– Заберите этого ребенка, сеньор, и верните его матери. Мне стыдно за вас! – возмущенно сказала Зефирина.
И повернулась спиной к дону Рамону. Взволнованная, она стала быстро подниматься по лестнице к себе в комнату, но дворянин остановил ее.
– Сударыня, я привез вам вашего ребенка, вы должны оставить его у себя!
Зефирина обернулась: глаза ее метали молнии.
– Чтобы скормить его свиньям? Или выбросить вместе с помоями? Вы совершили глупость, купили несчастное создание у каких-нибудь нищих бродяг…
