– Ну, покричи! – попросила она.
«Фиг тебе!» – подумал Переплут и недовольно заворчал. Женщина едва не выронила его не пол.
Тем временем другая медсестра измерила другого младенца.
– Вес – два четыреста, рост – сорок два! – проворчала она. – Что же ты, парень, сестру так обделил?
– Сравняются! – уверенно сказала акушерка. – Тройни вообще крохотульками рождаются. Зато потом...
– Где мои дети? – тревожно спросила роженица, которой накладывали последний шов. – Где мои...
– Вот твои крошки, Марина, не беспокойся! – ответила акушерка, делая знак медсестрам, чтобы поднесли близнецов. – Несколько дней отдохнешь, а пока их тебе будут приносить только на кормление. Что-нибудь еще?
– Мужу... Мужу позвоните! Он дома! Ждет...
– Позвоним, не волнуйся! – ласково сказала врач. – Ну все, девоньки, покатили ее в палату.
«Так! – подумал Переплут. – Ее в палату, а нас куда? Проклятые глаза! И чего я не запомнил, на какой день они у меня открылись!»
Их вместе с сестрой уложили в специальную коляску и покатили по длинным коридорам роддома. Затем Переплут почувствовал, как его подняли и опустили на что-то очень мягкое.
«Кроватка, – догадался Афанасий, – в самый раз. Спать действительно охота».
Он бы с удовольствием поковырял в носу, но руки были плотно запеленаты. Мысленно пожав плечами, младенец зевнул и отошел в царство Морфея.
Снилась ему, как ни странно, огромная бутылка с молоком. Причем в различных вариациях: то стандартная – на двести пятьдесят граммов, то литровая, а под конец сна бутылка его мечты приняла уж и вовсе немыслимые очертания.
Проснувшись в холодном поту, он обнаружил, что дико хочет есть. Рядом, словно в подтверждение его плотских мыслей, вовсю орала сестра. Вскоре послышались шаги дежурной сестры, младенцев взяли на руки и отнесли в палату к матери.
Поначалу Переплута обуял ужас при мысли, что пропитание приходится добывать таким непопулярным методом, но, очевидно, что до отбивной ему придется еще расти и расти... Жадно причмокивая, он принялся насыщаться с философским спокойствием. Памятуя о том, что младенцы вместе с молоком часто заглатывают воздух, он старался есть аккуратно настолько, насколько это было вообще применимо к данной ситуации.
Сестрица его спокойствия, ясное дело, была лишена, потому жрала как не в себя и вскоре поплатилась. Раздался пугающий цивилизованного человека звук, и ребенок принялся срыгивать аккурат на специально подложенную тряпочку.
– Ну а ты, малыш, что же? – раздался голос мамы.
