- Конечно, он слышал, - отвечает за меня Саша.
- Я Киршенбаумов не понимаю, - говорит Лазарь Исакович, - ехать в Израиль... Смотрит на Израиль сквозь розовые очки... Зачем вообще он был нужен, этот Израиль? Кому вообще он нужен? Фашистское государство. Они там издеваются над арабами, а мы тут за них должны отвечать. Из-за них нас не любят, из-за них, из-за Израиля, нас ненавидят, из-за них растет антисемитизм... Кто его придумал, этот Израиль, чтоб тому вывернуло голову. Да... Фашисты еврейские... Сионисты - это фашисты...
- Лазарь, успокойся, у тебя поднимется давление, - говорит Бетя Яковлевна.
- Этот Бегин, - не может успокоиться Лазарь Исакович, - его судить надо... Террорист... Руки в крови... Встречается с немецкими реваншистами... Штраусу руку подает... Нет, это только подумать... Только подумать... Негодяй! Мерзавец!
Лазарь Исакович так разволновался, что вставная челюсть выпала у него на стол, лысина и лоб покраснели.
- Лазарь, прошу тебя, успокойся, у тебя опять могут начаться спазмы. Выпей наливки...
Лазарь Исакович подносит к губам рюмку с наливкой, но как-то скособоченно, дрожащей рукой. Наливка выплеснулась на скатерть, течет у него по щеке, по подбородку.
- Папа, ты сейчас похож на жертву погрома, - говорит Саша.
- Саша, оставь свои глупые шутки, - говорит Бетя Яковлевна. Она накрывает на стол, и вскоре мы уже едим румяные тегелех, сваренные в медовом сиропе, едим посыпанный сахарной пудрой флоден, едим лейках, покрытый сахарной глазурью, и пьем наливку из плодов владимирских киршенбаумов, ароматную наливку из черной, сладкой владимирской вишенки, в которой каждая косточка заменена орешком. Пьется наливка легко, приятно и, между прочим, опьяняет. Наливка в стаканах темно-красная и тягучая, как артериальная кровь. Иногда одна и та же мысль одновременно посещает разные головы. Говорят, в этом предзнаменование свыше.
- Хорошо, что сейчас либеральные времена, - говорит Саша Бирнбаум, - а изменятся времена, заглянет какой-нибудь антисемит в окно, увидит, как мы пьем вишневую наливку, - вот тебе и кровавый навет, вот тебе и кровь христианских младенцев в кошерных стаканчиках.
- Типун тебе на язык, - пугается Лазарь Исакович, - как же они заглянут в окно на третий этаж?
- Подумаешь, проблема, - пугает отца Саша, - лестницу подставят.
- Я ведь тебя просила, Саша, не шутить так глупо, - говорит Бетя Яковлев
на, - ты всегда глупо шутишь...
Шутка действительно глупая, несерьезная, но образная, и у меня под влиянием этой шутки и выпитой наливки вдруг - знобящий холодок снизу по животу до самого пупка. Впрочем, ненадолго. Мы вкусно едим, сладко пьем, рассказываем анекдоты, Бирнбаум сообщает, что тема его диссертации о замене коровьего масла в оконной замазке получила поддержку на ученом совете института. Я надеюсь, что и моя тема по железной замазке при подводных железобетонных работах будет утверждена.
