– Умница, девочка, – ободряюще похлопав Ромашку по шее, облегченно выдохнул охотник и двинулся вдоль ее тела к седлу. Ромашка не шелохнулась, то ли признав его, наконец, то ли смирившись со своей участью, какой бы она ни была. А Конрад, мгновенно выбросив эту проблему из головы, уже отстегивал подпругу, освобождая прикрепленный под седлом длинный и узкий сверток из грубой дерюги. Достав его, охотник закрепил подпругу обратно и принялся нетерпеливо развертывать этот сверток, словно то был долгожданный подарок на Рождество.
– Хороший меч, – оценил результат его стараний Преподобный.
– Лучший в своем роде, – с нескрываемой гордостью, причем вполне заслуженной, поправил его Конрад, любуясь прямым, полированным до зеркального блеска клинком, на котором ближе к эфесу был выгравирован всем известный девиз иезуитов.
Ad maiorem Dei gloriam.
К вящей славе Господней.
А чуть дальше и шрифтом помельче значилось: In hoc signo vincea – сим победишь.
– Постараюсь, – чуть слышно произнес в ответ на сей призыв Конрад. И украдкой вздохнул, сам не до конца веря в это.
– Теперь ты готов, – с какой-то непонятной обреченностью в голосе сказал Преподобный, констатируя очевидный факт. Конрад, не оборачиваясь, кивнул.
– И не передумаешь?
– Рубикон перейден, и мосты сожжены, – с горькой усмешкой продекламировал охотник. – Так что теперь отступать мне просто некуда… да и незачем.
– Что ж… – вздохнул Преподобный, смиряясь с неизбежным. – Удачи тебе.
– Удача здесь не при чем, – покачал головой Конрад. – Хотя и она лишней не будет. Ну, не поминай лихом, если что.
– Не буду, – пообещал ему Преподобный. Конрад наконец-то оглянулся, удостоив своего незваного спутника долгим взглядом, в котором смешивались нескрываемый интерес – и искренняя благодарность за участие.
– А знаешь, я в тебе все-таки ошибался. И я рад признаться в этом, поскольку нечасто встретишь человека, способного стать хорошим другом.
– Ты меня просто еще не знаешь, – чуть смущенно хмыкнул Преподобный.
– Надеюсь, у меня еще будет время исправить это, – открыто улыбнулся ему Конрад, забыв, что оскал демона мало подходит для выражения дружбы.
– Сомневаюсь, – пожал плечами Преподобный, и его глаза внезапно вспыхнули яростным желтым огнем, а сутана на спине распалась, высвободив пару огромных кожистых, как у летучей мыши, крыльев.
– Вельзевул?! – не веря своим глазам, выдохнул Конрад, невольно попятившись. Тот, кого он совсем недавно называл – в шутку – Преподобным, вернул ему его улыбку, больше похожую на хищный оскал волка, и с достоинством произнес:
