А потом внезапно все закончилось, и Конрад затих, наслаждаясь нереальной легкостью и силой, окутавшими его теплым и нежным, как руки любимой, коконом, прочнее которого не существовало ничего на всей Земле.
– Ну, и как? Стоило оно того? – поинтересовался Преподобный, за все время трансформации не проронивший ни звука.
– О, да! – восторженно выдохнул Конрад, постепенно осваиваясь со своими новыми ощущениями и возможностями, сделавшими его, пусть и на время, равным самому Богу. И это не было самообманом. Он действительно был теперь почти всемогущим и мог, если бы захотел, взлететь подобно птице в недостижимую высь – или нырнуть на дно самой глубокой океанской впадины, смести с лица Земли горную цепь – или воздвигнуть башню, по сравнению с которой Вавилонская казалась бы жалким пигмеем. Вся грандиозная, пугающая своей бесконечностью вселенная распахнулась перед ним в этот момент во всю ее необъятную, неизмеримую, непознаваемую ширь, покорная и томная, как женщина, жаждущая любви. И он был сейчас единственным владыкой ее, затмив на этот миг сам Небесный Престол.
Громко расхохотавшись, Конрад сгруппировался – и одним прыжком встал на ноги, почувствовав, как под ним вздрогнула и тяжко закачалась земная твердь. Вдохнул полной грудью – и резко выдохнул, породив настоящий вихрь, с корнем вырвавший дуб, что вот уже двести лет непоколебимо стоял на поле в полумиле от дороги. Поднял каменный обломок – и раздавил его в пыль, без малейшего напряжения сжав удерживавшие его пальцы в кулак.
Глядя на все им содеянное, Конрад задумчиво вытер испачканную ладонь о штаны и неопределенно хмыкнул. Теперь он знал, что почувствовал Люцифер, когда ему приказали преклонить колени перед таким ничтожным созданием, как человек. Ибо теперь Конрад сам перестал быть человеком, став демоном.
"Idem per idem" – любил говаривать в таких случаях его наставник, професс четвертого обета отец-иезуит Доминик. "Подобное – подобным". И это была истинная правда, поскольку демона мог победить только другой демон, а нынешним противником Конрада и являлось одно из этих существ, порожденных Бездной для устрашения всего рода человеческого.
А конкретно, сам Князь Тьмы Вельзевул.
"Повелитель мух".
Конрад перевел взгляд на лежащие перед ним руины и недобро усмехнулся. Время Охоты пришло.
– Тихо, Ромашка, не бойся. Хоть в это и трудно поверить, но все же это еще я, – тщательно контролируя свой новый голос, так и норовивший сорваться на львиный рык, сказал Конрад. Лошадь, кося на него бешеным взглядом, ему явно не верила, но и убегать не спешила, смущенная ласковым тоном, столь обычным для ее хозяина, каким она его знала прежде. Старательно улыбаясь и не забывая молоть всякую чушь, Конрад сделал еще один крохотный шаг вперед – и, внезапно рванувшись, крепко схватил кобылу за удила, в корне пресеча ее попытку встать на дыбы.
