— Сколько раз ты ею попользовался, чтобы выдать свое решение, шельма? — раздался чей-то возглас, сопровождаемый взрывом смеха, но судья лишь презрительно глянул в ту сторону.
Никто из блудниц не осмелился возразить, когда судья объявил о своем решении. Они холодно взглянули друг на друга, жестами выразив удовлетворение. Фелиса уперла руки в бока и пошутила:
— Раз никого больше нет на это место, то мне и этот приговор подойдет. Но в нашем деле надо иметь крепкие кости и твердые груди для этих портовых сукиных сынов!
Все засмеялись, а она приятельски шлепнула соперницу по заду.
— Я рад, что решение удовлетворяет все сообщество этого уважаемого промысла. Утверждаю его именем короля дона Альфонса Одиннадцатого [23]. Этот угол закрепляется за соискательницей. Dura lex, sed lex! [24] — высокопарно заключил он, ударив дубинкой о стол, чем поставил точку на официальной части.
В помещении поднялся прежний гвалт, а странный судья сосредоточился на кувшине с вином и миске с яичницей. Яго повернулся к слуге, не очень-то поверив в modus faciendi [25] необычного завсегдатая. Его грамотность и здравый ум протестовали против разыгранной сцены, да еще столь предметно подкрепленной. Однако властное поведение, уместное использование латыни, живость, с которой было разобрано дело, и справедливое решение привели его в изумление.
— Благоразумие составляет часть тяги человека к естественному, Фарфан. В этой судебной небывальщине логика и опыт странным образом превосходят чувство и рассудок.
Между тем заразительные звуки виуэлы [26] рассеяли недоумение лекаря. Фелиса, придя в игривое настроение, уселась за одним из столов, сдвинула куски черствого хлеба и кувшины и с плутовским видом завела сладострастные разговоры, которые вмиг разбудили мужские инстинкты всех, кто на нее таращился. Она выпячивала грудь и встряхивала волосами, подкрашенными хной, поводила голыми руками и округлыми плечами. Свет из окошек оживлял чувственное лицо, она умело пускала в ход всякие соблазнительные приемы — например, как бы случайно пролила несколько капель вина прямо в ложбинку между грудей.
Уличные гимнасты и комики в шутовских колпаках подыграли ей, устроив целое представление под звуки бубнов и колокольчиков. Блудницу игриво хватали за всякие места, отчего все более открывались прелести ее фигуры. Она стянула платок, поддерживавший ее пышную грудь, отчего присутствующие дружно заколотили кружками по столам. Потом села верхом на стул и задрала нижние юбки, бесстыдно демонстрируя полные ноги и приведя публику постоялого двора в полный восторг.
