Эйверил изумленно на нее уставилась. Потом в каком-то уголке сознания у нее что-то забрезжило; Эйверил уцепилась за краешек мысли, и та стала отчетливее. Ее мать отказалась от всех знаний, которые можно приобрести в Оглесби, от всего, что они несли с собой, — и все это ради рождения Эйверил и заботы о ней. А теперь это невероятное имя…
Девушка набрала воздуху в грудь и прошептала:
— Я его не пропустила.
— Что? — переспросила мать, которая чуть ли не с головой забралась в холодильник и что-то искала среди банок.
— Мое именование. Ты только что дала мне имя.
Мать повернулась. В руках у нее были майонез, горчица, маринованные огурцы, холодное мясо и пучок латук-салата.
— Что-что, солнышко? Я не расслышала.
— Да так, ничего особенного, — отозвалась Эйверил и собрала все силы, чтобы выговорить слова самого трудного и ужасного заклинания: — Я присмотрю за Феликсом до вечера, если ты хочешь куда-нибудь сходить.
Это мать расслышала отлично.
