В голосе Сили прозвучало откровенное удивление. Анна вынуждена была признать:
— Нет.
— И о переселении тоже?! — спросила Сили.
— Нет.
— Анна… — только и сказала Сили. Имя повисло в воздухе.
— Знаю. Я здорово напортачила.
— Все утрясется. — Впрочем, голос Сили звучал не слишком уверенно. — Ты всегда яростно сражаешься за своих клиентов. И никогда не осторожничаешь. Наоборот, налетаешь, как слон в посудной лавке. Вот что меня тревожит. То, что ты пытаешься изменить себя ради отношений с мужчиной. Это на тебя не похоже.
— Нет, не похоже. Может, будет лучше, если ничего и не утрясется. Может, пора заканчивать с Лайамом… — Она даже не успела закончить фразу, как чувство потери накатило и захлестнуло ее с головой. Но потерять Лайама все же лучше, чем потерять себя.
Анне не хотелось думать об этом прямо сейчас. Ей хотелось пока ограничиться задачей попроще. Например, успокоить встревоженных соседей. Да-да, встреча с протестующими соседями казалась ей не такой страшной, как встреча с Лайамом Франклином.
— С Лайамом я разберусь завтра, а сегодня лучше заняться нашей самой насущной проблемой. Что мы собираемся делать по поводу дома?
— Анна, я… — Сили не договорила. В доме раздался грохот, по сравнению с которым топот стада слонов показался бы негромким шумом. Какие-то удары, торопливый топот бегущих ног и, наконец, обрывки разговора.
— …и я скажу ей об этом, потому что ты, сама знаешь, не должна…
Энрико и Натали, известные больше как Нико и Нат, при виде Анны остановились как вкопанные и радостно завопили.
— Тетя Анна! — кричали они наперебой, отталкивая друг друга и пытаясь одновременно обнять ее.
Дети Сили, восьми и семи лет соответственно, очень походили друг на друга. У обоих были темно-русые, почти черные волосы и самые выразительные карие глаза, какие только приходилось видеть Анне. Их отец, Эммануэль, оставил семью вскоре после рождения Натали, и Анна всегда поражалась, как безупречно Сили совмещает воспитание детей и остальные дела. Все родные Сили жили далеко, и Анна играла в семье роль суррогатной тети. Впрочем, в ее любви к этим детям не было ничего суррогатного. Она обожала их не меньше, чем они ее.
Пока дети обнимали ее, Анна поцеловала их в макушки и традиционно пошутила:
— Вот это да! Губы соскальзывают!
— Твои губы всегда соскальзывают, тетя Анна! — возразила Нат со смехом в голосе.
— Точно, твои губы самые скользкие во всем мире! — согласился Нико. — Но ты должна быть поосторожнее, а то еще соскользнут при парнях!
