Испытания Теркина | страница 2



А что же Твардовский? Здесь, думаю, коллизия все-таки другая. Твардовскому было ужасно жалко нового “Теркина”. Он понимал, что это редкостная его удача, и хотел всерьез поверить в возможность “доводки”. Почти никто не знал о его планах на этот счет. Но ведь у него, по сути, не было выбора: он хотел увидеть это напечатанным, одновременно сохранив “острые” места. И он пустился во все тяжкие.

Но вот выступление одного из видных партийно-литературных функционеров той поры:…поэма “была направлена в самое сердце наших общественных отношений и нашего строя. Ал. Тр. говорил тов. Хрущеву, что он собирается эту поэму реконструировать. У меня глубокое убеждение, что ее можно только забыть, потому что внутренне она написана чрезвычайно цельно, на едином пафосе отторжения, совершенно звериной ненависти, и перестроить ее нельзя. Она ведь кончается даже почти призывом к восстанию… Поэма вся наполнена атаками на партию под тем углом зрения, что якобы в нашей действительности существует омерзительный бюрократизм, мертвая, свинцовая власть аппарата” (А. Сурков. Стеногр. засед. редколлегии “Н.М.” 9.8.1954 г. “Знамя”, 2003, № 2, стр. 152).

Тогда же литературовед А.Г. Дементьев (ставший вскоре ближайшим другом Твардовского) говорил: “Конечно, мы очень виноваты перед партией… Наша первая ошибка, очевидно, заключается в том, что мы напечатали статью Померанцева… Вторая наша ошибка заключается в том, что вслед за Померанцевым мы дали Лифшица, Абрамова, Щеглова… Третья наша ошибка в отношении поэзии Твардовского то, что мы собрали большое количество литераторов для того, чтобы зачитать эту порочную поэму”… (там же).

И вот в такой ситуации Твардовский принялся за свои “вставки-добавки”. Эти его нечеловеческие мучения продолжались девять лет! И вещь под тем же заголовком была напечатана. Причем почти накануне Твардовский прочел вслух (!) эту удлиненную им в четыре раза (!) поэму перед Европейским форумом писателей в Пицунде, в присутствии Н.С. Хрущева. Поистине, уму непостижимо!

“С большим интересом участники прослушали новую поэму А.Т. Твардовского, прочитанную автором” (официальное сообщение).

Везде подчеркивалось, что поэма новая!

“И как прекрасное завершение этой встречи было чтение новой поэмы А. Твардовского” (А. Сурков, “Правда”, 18.8.1963). Да, да, тот же самый Сурков, один из главных ее гонителей и запретителей!

Итак, редкостная удача. Груз, сброшенный с плеч. Победа. Но разрешение и напечатание вещи на деле обернулось в лучшем случае читательским недоумением. Люди, знавшие эту поэму раньше, теперь изумленно смотрели друг на друга: “Что же произошло? Вроде и сейчас все на месте, но все не то!…”. А читающие впервые обращались к нам с упреками: “Что же вы нам рассказывали? Да вы были под наркозом!…”.