Рассказывала эту небылицу Миланья по-особенному, искренне надеясь, что и сама отыщет такого доброго молодца, что увезёт её из Черена.
А Гореслава думала об Изяславе. Зачем пошёл он гулять в тот вечер с Мартыновой дочкой, чтоб её позлить или же вправду разлюбил?
По начинавшему желтеть полю, что лес от города отделяло, бродили коровы. Рядом с ними прохаживался мальчик-пастушок, наигрывавший на маленьком гудке.
Миланья остановилась, оглядела пастушка с ног до головы и пошла к нему.
Наумовна же поставила кузовок на травку и присела на бугорок. Как часто сиживала она на таких холмиках из тёплой земли, щедро согретых скупым северным солнышком. Сидела, когда на душе кошки скребли и когда радостно было, до самых первых морозов, что землю в комья сжимали. О чём думала, почему так крепко оберег Мудрёной Братиловной подаренный сжимала.
Увидела девка жеребца огненного, что по полю гулял, и молодца ясноглазого, кметя молодого, что подле него стоял. Заметил её Изяслав, рукой помахал, но не подошла к нему Наумовна. Тогда он сам к ней пошёл.
— Что же ты, красавица, меня совсем не замечаешь, — весело спросил Изяслав. — Али обиду на сердце держишь?
— Сам разве не знаешь? Сам придти меня просил, а сам с другой гулять пошёл.
— И ты за это на меня в обиде?
— А тебе этого мало. Не ходи перед моими воротами, не зови на прогулки вечерние — не приду. Такого жениха мне не треба.
— Уж не пожалела бы.
— Не пожалею, я много ночей уж передумала.
Не спеша уходил Изяслав, оглядывался на прежнюю свою подругу, только Гореслава холодно на него смотрела.
— С кем говорили вы? — спросила Миланья, возвратившись к Наумовне. — Кто кузовок предлагал понести?
— Пропащий человек, Миланьюшка, лазливый он молодец.
— Не мне, чернавке, тебе перечить, но заприметила я этого хоробра. Нет во всём Черене кметя лучше Изяслава. Сказывал мне Немирра — холоп усмарский, что троих одним ударом он в бою ошеломил. А были мужи те из Норэгра, как страну они свою называют, землю Урманскую.
— А от куда ты столько о чужих землях знаешь?
— Сказывала же я, что с датчанами плавала, от них и узнала.
Гореслава не нашлась, что ответить, подняла кузовок и быстро зашагала по тропинке мимо коровьего стада.
Прямо у ворот столкнулись они с Хватом. Он девок не заметил, налетел на них; чуть кузовки девушки не выронили.
— Да что же случилось, Хват Добрынич, раз ты перед собой ничего не замечаешь? — спросила Наумовна, шишку на лбу потирая. — Не пожар ли?
— Молчи, накаркаешь, девка. Кузнец с кузнечихой вернулись да не одни. Отец твой с ними с чадью.
