Напрочь позабыв все нотации, распахнула окно и устроилась на подоконнике. Поджала ноги. Внизу, полускрытая в тумане, звенела высота. Свежий ветер, смешанный с неповторимыми ароматами лета, прохлады и ночного города… Прошло полгода с тех пор, как…
Как я стояла перед Сергеем Геннадиевичем, пристально глядя в фальшиво сочувствующие глаза.
— Её случай запущенный, — начала я, — и…
— Как говорят христиане, всё в руках Божьих, — отозвался сероглазый человек в белом халате, насмешливо глядя на меня.
— Поймите…
— Нет, Инга Александровна, это вы поймите. Мы были знакомы с вашей матерью, и в последнюю нашу встречу она сказала мне: "Жизнь всех людей одинаково важна". Мне ли спорить с ней теперь, спустя столько лет?
Егор
— Очнись, она — дрянь, каких надо ещё поискать! Ты предаешь меня — ради неё?! — говорил отец, всё распаляясь, — Она смела перечить мне! Слишком уж она похожа на мать!…
Инга
— Впрочем, ты похожа на неё, Инга. Ты красивая девочка.
Он скользнул вперёд, не отрывая от меня тусклого взгляда серых глаз. Его дыхание прерывалось, он подступил чуть ближе.
— Я могу спасти твою мать, — шептал он, склонившись к самому моему уху, — И денег за это не попрошу…
Наглые руки шарили по моему телу. На мгновение я застыла, но слова матери врезались в память.
— Меня это не интересует, — сказала холодно и метнулась в сторону.
— Тогда… она умрёт.
— Увидим…
Егор
— Неужели ты поверишь не мне, а этой шустрой стервочке? Брось, Егор, она такая же хитрая, как и мать. Ты же не предашь своего отца ради этой…
Инга
Я смотрела на Жанну. На Безухову Жанну Семёновну, главного секретаря фонда, любовницу Сергея Геннадиевича.
— Я многое могу рассказать о фонде, — сказала я, — Советую запомнить меня.
Егор
— Она просто маленькая шлюха, — закончил отец, — Неужели ты не веришь мне?..
Мгновение я пристально смотрел ему в глаза, а потом резко ударил в нос.
Послышался неприятный хруст, хлынула кровь.
— Нет, пап, не верю. И если услышу ещё что-то о ней, ты — пожалеешь. Посмеешь вмешаться в нашу жизнь — пожалеешь.
Я повернулся и вышел, не оглядываясь. Дверь квартиры мягко закрылась за спиной.
Инга
Она всё же умерла. Мы продали четырёхкомнатную квартиру и купили двухкомнатную в бедном районе, продали весь накопленный отцом антиквариат, для того, чтоб оплатить операцию в другой клинике.
Её сделали, но такого эффекта она не имела.
Всё же Сергей Геннадиевич был лучшим.
На похоронах я не рыдала, только успокаивала Олю, и долго искала кое-кого в толпе. Нашла.
