Городок живёт неплохо. Миссис Хеппард сказала даже, что это самый лучший маленький городок в Соединённых Штатах.
— Мы здесь никогда не ссоримся, — сказала она. — И если кто-нибудь умирает — всегда помогаем хоронить…
Вообще, миссис Хеппард, как сразу можно было заметить, настойчиво гнула в разговоре довольно определенную линию.
— Живём мы здесь хорошо. Лучше с каждым днём, — говорила она. — У всех — телевизоры. У некоторых — цветные. По две машины. У нас, правда, одна машина. Но только потому, что я не умею, водить. А то обязательно купили бы вторую…
Муж при этом покачивал утвердительно головой и очень симпатично улыбался.
Почему же такая разница между жизнью здесь и на том берегу Миссисипи, в Иллинойсе? Пожатие плеч. Оказывается, никто из четы Хеппардов никогда не бывал в Гамбурге и Брюсселе, на том берегу Миссисипи. Более того — никто из них даже не слышал этих названий и не знал, что такие городки существуют в нескольких десятках миль от Московских Мельниц,
И никто из Московских Мельниц там тоже не бывал. Своих дел много. Потому что никто не занимается только фермерством. На фермерстве не проживешь. Люди здесь работают на упаковочной фабрике в Трое. И конечно — это главное — на авиационном заводе в Сан-Луисе. В шумном Сан-Луисе, где, как известно, нарядных много дам, чьи крашеные губы, как тоже давно известно, кто-то целует там…
Нет, сам Хеппард не ездит в Сан-Луис. Хеппард работает на железной дороге. Фермерствовать бросил давным-давно. Ну, а мадам работает на упаковочной фабрике в Трое…
— Мы живём здесь хорошо, очень хорошо — повторяет хозяйка. — Здесь живут хорошие американцы. Настоящие патриоты.
Разговор был прерван каким-то шумом в соседней комнате. Кажется, упало и разбилось что-то стеклянное.
— Джерри, — сказала хозяйка тихо. И повторила вопросительно: — Джерри?
— Да, мама, — отозвался мужской голос из соседней комнаты.
— Открылась дверь, и в комнату въехал на больничном кресле парень лет двадцати, перебирая руками ободья велосипедных колёс. Увидев нас, он резко остановился.
— Простите, — сказал он, — я думал… Я не знал… Я не видел машины.
— Ничего, ничего, — торопливо перебила хозяйка. — Знакомьтесь, это наш старший сын Джерри.
Джерри протянул руку. Рукопожатие оказалось странным — на его руке не хватало двух или трёх пальцев. Обе ноги были в гипсе, живот и грудь тоже покрывал бандаж из полотняных бинтов, а худое, нервное лицо под чёрными кудрявыми волосами от левого уха к шее носило след сильного ожога.
