— Ничего не скажешь, велика потеря.
— Разумеется, велика, ибо в этом случае все человечество просто вымрет! — ухмыльнулся Джон, прежде чем исчезнуть за дверью. Но из коридора до нее донесся его голос: — Среда, Виола. Два часа.
Он всегда ухитряется оставить за собой последнее слово! Ненавистный человек! Не хватало еще, чтобы она проводила с ним время. Все же это лучше, чем жить с ним, а сегодня она добилась трехнедельной отсрочки. Остается надеяться, что стратегия выжидания оправдает себя, ибо иного выхода у нее просто нет.
Два дня спустя Джон получил все основания сомневаться в том, что его идея показать дом Виоле была блестящей.
Он начал снимать на сезон лондонский дом два года назад, когда они с Виолой перестали делать вид, будто от их брака хоть что-то осталось. Именно он и сделал последний шаг, решив, что нет смысла соблюдать приличия во время сезона, если все в обществе знали, что остальное время года каждый из супругов живет собственной жизнью. Более того, он был не в состоянии вынести еще одну мучительную весну в одном доме с супругой, ночуя при этом в разных спальнях.
И вот теперь экипаж уносил их по направлению к дому, и тишину нарушал лишь шорох летнего дождичка, танцевавшего на крыше. Виола сидела с замкнутым, надменным видом, ставшим привычным для нее за последние годы: холодная богиня, которую он презирал. Недаром сразу становился злым, саркастичным и язвительным. Потому что невольно вспоминал страстную, смеющуюся, пылкую девушку, на которой когда-то женился. Та девушка подарила ему одно из величайших наслаждений в жизни, но сейчас стала не более чем смутным воспоминанием. Он ненавидел теперь это чопорное, рассудительное создание, особенно еще и потому, что сознавал долю своей вины в таком преображении.
Пока экипаж медленно крался по Нью-Оксфорд-стрит, Джон украдкой изучал жену. Она смотрела в окно, отказываясь даже взглянуть на него. А он думал о том, как изменило ее время. Но на этот раз не ощущал гнева. Только странную пустоту. Он потерял нечто очень ценное восемь лет назад, когда исчезла та девушка. Нечто прекрасное и хрупкое. То, чего он больше не вернет.
Вряд ли он сумеет преодолеть ее нежелание увидеть его точку зрения на то, что случилось между ними. Когда-то он сумел завоевать ее своим обаянием и остроумием, но теперь все стало иным. Оба наделали столько ошибок, так больно ранили друг друга, и вот теперь он не знал, сможет ли очаровать и поразить ее остроумием настолько, чтобы вернуть.
