Я записываю некоторые места его речи, чтобы потом прочесть их ребятам.
«Привет вам, мужественные ленинградцы, от колхозников и партизан! Мы приехали с земли, отвоеванной у врагов. Пока наше владение невелико, но оно растет с каждым днем и будет расти. Мы помогаем гнать фашистов. Вы очищаете город, восстанавливаете в нем былую чистоту, а мы у себя восстанавливаем советские порядки.
Наши первые помощники — ребята. Бегают они из села в село, залезают в гаражи, подсчитывают машины, отмечают избы, занятые вражескими штабами, и все эти сведения сообщают нам. Мы передаем их Красной Армии, и наши аэропланы очень аккуратненько бомбят штабы.
Но не всегда это сходит ребятам с рук. Был у нас такой шустрый, смышленый паренек Коля. Приметили враги, что он к партизанам бегает. Схватили и привели к офицеру.
Тот сперва стал ему грозить, — не помогает. Вытащил тогда офицер эрзац-шоколад и дает мальчику. А Коля так ответил:
— Я своей Родины и за золото не продам. А вашим эрзацем и подавно не соблазните.
Фашист на него накинулся, как зверь. По лицу его бил и оторвал нижнюю челюсть. Умер мальчонка, а выдать никого не выдал…
Мы теперь заняли эту деревню, похоронили Колю с воинскими почестями. Умер ведь он, как герой!»
Оркестр заиграл траурный марш. Весь зал встал.
Мы знали по газетам много таких случаев, но когда об одном из них рассказал человек, который знал Колю сам, давал ему поручения, — нас охватило огромное волнение.
«Здесь сидит женщина, Татьяна Васильевна, — продолжал начальник отряда, — мы ее зовем: «мать». Она подобрала девять раненых бойцов, выходила их, скрыла от врагов и, когда они оправились, лесными тропами привела их к нам.
Мы хорошо знаем избушку Татьяны Васильевны: там для нас всегда найдется пища и кров».
Зал поднимается. Шум аплодисментов.
— Татьяна Васильевна, дайте на вас посмотреть! — кричит кто-то из задних рядов.
Из-за стола президиума поднимается женщина с серыми глазами, которая привлекла мое внимание в начале заседания. Она очень смущена. Сложив руки у пояса, она кланяется залу.
Зал грохочет от аплодисментов…
Мне приходилось бывать на многих «встречах». Приезжали к нам в школу эпроновцы, только что поднявшие «Садко», приезжали крупные ученые, но ни одна встреча меня так не взволновала, как эта встреча с партизанами и колхозниками, пришедшими в наш осажденный город им одним известным путем.
Радостно, что мы не одиноки, что нам с верой говорят: «До скорой встречи в освобожденном от блокады городе Ленина». Крепнет чувство уверенности в нашей победе.
