— Ты устроилась?
Пока их не было, миссис Пелл убралась в этой комнате, теперь здесь все сверкало чистотой и пахло свежими цветами.
— Да, все хорошо.
— А это тот дневник?
— Да.
Синтия инстинктивно вцепилась в него, желая спрятать подальше.
— Такой маленький. — Ник сделал еще шаг и оказался почти рядом с ее плечом. — А это чертеж местности?
У Синтии замерло сердце. Ее рисунок не был предназначен для постороннего глаза, только для нее.
— Предлагаю детально изучить его, но полагаю, что это бессмысленное занятие. Сколько лет было твоему дядюшке в то время? Восемь или девять?
Синтия посмотрела на рисунок. Восемь лет? Какая невоспитанность…
Ник потянулся за бумагой, и Синтия схватила дневник, набросок и сунула их в ящик стола.
— Ему было одиннадцать.
— Слишком молод для художника.
— Ты можешь поставить чашку здесь. Спасибо.
Ланкастер прижал чашку к груди, когда Синтия протянула к ней руку.
— У меня в комнате есть хлеб. Присоединишься ко мне?
— Я очень устала.
Синтия подняла голову и увидела, что Ник смотрит на нее умоляющим взглядом.
— Ну, пожалуйста, пойдем. — Он улыбнулся. — У меня есть вино.
Было похоже, что он избавился от настроения, нахлынувшего на него на побережье. Он снова стал прежним Николасом, и сопротивление было бесполезным.
— Ну, хорошо. У тебя есть вино, а я хочу вина. Поэтому у меня нет причины отказываться.
Синтия прошла за ним следом в комнату, в ту комнату, где она спала прошлой ночью, и внимательно осмотрелась, как будто его вещи могли что-то рассказать о нем.
Таз, от которого все еще шел слабый пар в прохладной комнате. Полотенце, которым он вытирал лицо и шею. Тщательно убранная кровать, на которой не осталось следов ее пребывания. Два бокала для вина на столике, подвинутом ближе к огню, один пустой, а второй — с каплями вина на дне.
— Садись, ты ведь устала, — пригласил Ник.
Синтия заметила, что у него по краснел и уголки глаз.
— Ты тоже устал.
И словно в подтверждение ее слов он опустился на стул сразу, как только села Синтия.
— Признаюсь, что не очень хорошо спал сегодня. Мистические открытия, знаешь ли.
— Допускаю, — улыбнулась она в ответ.
Ну вот, Ник уже заставил ее улыбнуться.
Ланкастер наполнил бокалы вином, и они приступили к трапезе. От горячего супа внутри разлилось приятное тепло. Молчание, царившее в комнате, было всто раз комфортнее той тишины, в которой они работали несколько часов назад. Когда Ник потянулся за хлебом, внимание Синтии привлекли его пальцы.
Они были длинными и грубоватыми, не такими изысканными, как все остальное в нем. Эти пальцы с хрустом разломили поджаристую булку. В свете камина виднелись золотистые волоски, покрывавшие его кожу. Когда он потянулся через стол, чтобы положить половинку хлеба на ее тарелку, проявился рельеф мышц. Эти крупные пальцы прикасались сегодня к ней, гладили, удерживали ее.
