Пока Ляпидевский "работал снабженцем" и доставал запчасти, остальной экипаж занялся ремонтом. Весь их "ремонтный набор" состоял из одного домкрата, ручного зубила, паяльной лампы, двух бочек и двух двухметровых бревен. В помощь привлекли чукчей, всего было девять человек. Для разборки и съема мотора и ремонта шасси построили большую снежную гору. Мотор снимали пять дней. Свернутую "в бараний рог" вертикальную ферму шасси надо было разгибать и варить, но вместо этого на огромном камне открыли "холодную кузницу". В одной из яранг обнаружили стальную трубу диаметром -60 мм, это казалось чудом. К приезду Ляпидевского с моторамой шасси отремонтировали и занялись установкой мотора. Рабочих рук не хватало, но тут по побережью начали передвигаться санные партии спасенных челюскинцев, трое из них - В.Агапитов, Г.Дура-сов и С.Лесков - остались у самолета и превратились в ремонтников. Со следующей партией пришло сообщение о награждении всех участников эпопеи и присвоении Ляпидевскому звания Героя. К 23 апреля установили и опробовали новый мотор. Еще два дня откапывали самолет и готовили взлетную полосу. Спустя 42 дня после аварии перелетели в Уэллен.
Авария Ляпидевского нарушила все планы спасательных работ. Считавшаяся резервной группа Ушакова приплыла в Америку 28 февраля и находилась в Нью-Йорке 10 дней. Судя по всему, переговоры о закупке самолетов затянулись. Наконец, Амторг все-таки договорился с "Пан Америкэн Компани" о продаже двух "Флейстеров". До Фер-бенкса летчики добрались только в 20-х числах марта. Во время приемки машины перекрасили в красный цвет, американские надписи закрасили, написав черным цветом на крыльях "U.S.S.R." и для Маврикия Слепнева - "M.S.", а для Сигизмунда Леваневского - "S.L.". Бортмеханиками взяли американцев: Клайда Армстидта к Леваневскому и Билла Лавери - к Слепневу.
Из-за погоды Леваневский с Ушаковым только 26 марта сумели вылететь из Фербенкса, но до Нома добрались лишь 28-го. Здесь Ушакова уже ждала телеграмма обеспокоенной положением дел правительственной комиссии: немедленно вылететь с Леваневским в Ванкарем, а Слепневу до прояснения ситуации ждать в Номе.
29 марта Леваневский с Ушаковым и Армстидтом до Ванкарема так и не долетели. Ход этого перелета и произошедшая авария впоследствии широко обсуждались, считали, что летчик нарушил приказ приземлиться в Уэллене и самовольно полетел в Ванкарем. Этот "щекотливый" момент Леваневский и Ушаков позже трактовали по-своему. Оба писали, что по метеосводке, полученной в Номе, до Уэллена было безоблачно, а в Ванкареме высота нижней кромки 500 м. По Ушакову, "не заметив над аэродромом Уэллена никаких предупредительных знаков, пилот направил машину дальше на запад к Ван-карему". Сам Леваневский утверждал, что снизился до 150 м, но "сигналов на аэродроме никаких не выложено". Есть сведения, что это не соответствовало истине. Наткнувшись над Колючинской губой на большую облачную стену, пилот не сумел забраться выше ее и перешел на бреющий полет, когда самолет начал обледеневать. Дважды счастливо избежав столкновения со скалами, летчик все-таки сбил правую лыжу о торос, после чего последовала аварийная посадка на фюзеляж в районе мыса Онман. Леваневский при посадке разбил голову и потерял сознание, остальные не пострадали. Самолет ремонту не подлежал, хотя есть сведения, что позже, сменив мотор, его восстановили.
