— Надо спросить у кого-нибудь нужное направление, — говорит унтер-офицер Винтер. Что же, тогда поехали. Нам остается лишь надеяться на то, что мы найдем тех, кто подскажет нам дорогу.
Мы едем по главному пути подвоза со скоростью, которую делает возможной скудный свет луны. Иногда наши машины едут нам навстречу, иногда они обгоняют нас. Справа от нас тянется железнодорожная ветка, связывающая Калач со Сталинградом. У станции Воропоново сворачиваем налево, проезжаем несколько километров и оказываемся в развалинах города. Едем среди воронок от взрывов и куч щебенки, объезжая высокие завалы битого кирпича и опрокинутые телеграфные столбы. От густого едкого дыма все еще тлеющих пожарищ першит в горле и легких. Слева и справа виднеются обгоревшие обломки всевозможной военной техники. Наш водитель зигзагами ведет машину к какому-то леску или парку.
Останавливаемся на вершине небольшого холма, откуда видна часть города. Далекие языки огня и клубы черного дыма. Ужасное зрелище. Наконец-то мы чувствуем жаркое дыхание Сталинграда. Должно быть, примерно так когда-то выглядел Рим, подожженный императором Нероном. Единственное отличие состоит в том, что здешний ад кажется еще более ужасным из-за свиста осколков и смертоносных взрывов, увеличивая безумие и создавая у наблюдателя такое впечатление, будто он стал свидетелем конца света. Чем глубже мы проникаем в город, тем кучнее ложатся снаряды вокруг нас.
— Это обычное вечернее благословение от Ивана, — комментирует санитар.
Он, видимо, хотел придать своей фразе легкомысленную интонацию, однако прозвучала она, скорее, глуповато, как обычная плоская шутка. Санитар, так же как и я, сидит на ящике с боеприпасами. Сердце гулко стучит в моей груди, я чувствую, что меня охватил страх. Слышу какой-то новый звук в воздухе — как будто хлопает крыльями многотысячная стая птиц.
— Выпрыгивай! Быстро! Это «сталинские органы»! — кричит санитар.
Мы выскакиваем из машины и укрываемся за сожженным трактором. Шум раздается теперь где-то дальше, как будто птицы улетели вдаль. Затем вокруг нас грохочут взрывы, напоминающие оглушительный треск фейерверка. Над моей головой со свистом пролетает осколок размером с руку взрослого мужчины и вонзается в землю возле Кюппера.
— Повезло, — замечает мой сосед-санитар. Неожиданно раздаются чьи-то крики, призывающие на помощь врача.
— Должно быть, задело кого-то из зенитчиков. Мы как раз проехали мимо расчета зенитного орудия, — говорит унтер-офицер Винтер, также запрыгнувший в нашу воронку. — Пошли!
