Ее выслали из ее земного рая, как Еву, с иронией отмечали современники, и отправили в Дижон, где у нее было достаточно времени, чтобы остыть и обдумать происшедшее. И через несколько месяцев, подчинившаяся или нет, но она начала забрасывать регента письмами, в которых клялась ему в своей преданности.
Ее слабый герцог обливал свою жену грязью за то, что она надула его, заставив участвовать в этой дурацкой интриге. Он сидел теперь в крепости в Пикардии.
Что касается остальных, и тех, кто был в списке Сельямаре, и тех, кто предал регента своими личными обращениями испанскому королю, они были, за исключением успевших сбежать, схвачены и помещены в Бастилию в ожидании решения регента.
Графа Орна среди них не было, так как его письмо королю Филиппу осталось у мистера Лоу. Взяв его с собой, он поздним вечером того дня, когда регент начал вершить свое правосудие, отправился на носилках, которые несли четыре лакея в ливреях, к дому графини Орн на улицу Аржантей. Впереди его носилок шел человек с фонарем, освещавший дорогу. Возможно, от избытка осторожности он приказал доложить о себе как о господине дю Жасмине, прося принять его, несмотря на поздний час.
Как он и предвидел, она сразу поняла, кто скрывался под этим именем. Да и несложно было догадаться, что «господин дю Жасмин» звучало почти как «Джессами Джон». Не так просто было ей догадаться о причине его визита. Она была уже в постели, и некоторое время дрожь и сомнение не давали ей встать, чтобы выйти к нему.
Лакей ввел его в будуар графини, изящно обставленную полутемную комнату. Разукрашенные в стиле рококо стены были прикрыты темно-розовой парчой. Мебель была уставлена китайским фарфором. В углу стояли клавесин, обтянутый атласом, и арфа. На полу лежал толстый индийский ковер.
Она вышла к нему в пеньюаре из белого шелка, который покрывал ее от шеи до пят. Он как будто делал выше ее стройную фигуру. Ее каштановые волосы были распущены. Удивление и затаенная тревога светились в ее темных глазах, которые напряженно изучали его, пока он кланялся. Он был в высшей степени корректен.
— Вы любезно согласились принять меня, мадам. Мне кажется, что причина моего визита послужит оправданием для его неурочности. Если бы регент не задержал меня, то я пришел бы намного раньше.
Ее вопрошающие глаза продолжали смотреть на него в полном молчании. Она ждала. Он откинул полог своей накидки, показывая богатство своей одежды. Его камзол серого цвета был украшен узкой золотой цепочкой.
