— Не хочется что-то…
По маминому лицу пробегает судорога, она едва сдерживается, чтобы не расплакаться. Теперь мама часто плачет, особенно с того дня, как сестра захворала.
— Попробуй, доченька, вдруг понравится, — уговаривает ее мама, но сестра, закашлявшись, спрашивает вдруг:
— Отчего это солнца нет, давно уж рассвело?
— День нынче ненастный, дождь идет.
Я припал к окну. От дождя на лужах вздуваются пузыри. По привычке считаю их. Обыкновенно мы это делали вместе с сестрой, но сегодня она не поднимается, да и не радует ее дождь. По целым дням сестра ждет солнца. Оно приносит ей ветки яблони. Ветки сплетаются на стене в замысловатые узоры, сестра не пытается прикоснуться к ним рукой, знает, что это всего лишь тень. Подолгу задумчиво глядит на них, а однажды сказала:
— Чего только нет в этих узорах! Приглядись — и вот тебе самовила[3], вот жеребенок, а вон там олень. Солнце приносит их на ветках яблони.
Не мигая смотрю на пляшущие пузыри. По дороге, шлепая босиком по лужам, бежит ватага ребят. Коле и Васе повисают на заборе и высвистывают меня на улицу, машут руками.
Я не отзываюсь, гляжу на пузыри и молчу. Не оборачиваясь, знаю, что рисовая каша прокиснет, как вчера молоко.
Мама зашмыгала носом и поспешно вышла из комнаты. Иду за ней и, глотая слезы, спрашиваю:
— Когда же и я заболею, мама?
— Что ты такое говоришь, глупенький? — Мама обняла меня, и на лоб мне закапали ее слезы.
Сегодня солнце опять не появляется, и сестра не открывает глаз. Мама принесла молока, но она одними губами прошептала, словно вздохнула:
— Яблок бы сейчас.
— Зеленые ведь они еще, доченька. Взгляни-ка на яблоню.
— А я знаю, где они созрели, — сказал я.
— Да где же? — Мама бросила на меня умоляющий взгляд, а у сестры дрогнули веки.
Ничего не ответив, я сломя голову припустил к саду церковного служки. Только у него в саду росли ранние яблоки. Правда, их, будто бы они золотые, стерегла жена служки. Убедившись, что в саду ее нет, я перелез через забор. Вдруг на тебе, несется, проклятущая! Пришлось распластаться в траве под забором. И чего ей неймется? Уж и так со всех сторон обнесла яблоню колючей проволокой, чтоб ей самой на нее напороться! Собрала с земли червивые яблоки, недовольная тем, что слишком много их нападало, и пошла восвояси, то и дело оглядываясь на ходу.
Сестра с трудом ела яблоки, но просила еще. На другой день я снова принес, но мама сказала сердито:
— Не смей больше приносить их в дом. Не нужны нам яблоки с проклятиями!
