Из груди Хилари вырвался блаженный стон.
Эдвин обнял ее за талию, привлек к себе и нежно обхватил губами мочку ее маленького ушка.
– Или вот этого?
Хилари чувствовала, что пропала.
Поднявшись на цыпочки, она запустила пальцы в густые волнистые волосы Эдвина, трепетно прижалась к нему и приникла к его губам. Последовал умопомрачительный, горячий поцелуй.
Тяжело дыша, забыв о былых обидах, Эдвин поднял Хилари на руки, поднес к кровати и опустил на матрас, застеленный чистой простыней с заплаткой. Послышался грохот. Ножки кровати с одной стороны подвернулись, и край металлической кроватной рамы вместе с матрасом и Хилари с шумом упал вниз.
Эдвин подхватил Хилари на руки, поставил ее на пол и на протяжении нескольких мгновений крепко прижимал к себе.
– Как я за тебя испугался! – прошептал он.
– Я совсем забыла… Брат ведь предупредил меня, что болты, прикрепляющие ножки к кровати, необходимо подтянуть… – Она тяжело вздохнула. – Хорошо, что все так вышло. По крайней мере мы не сделали того, о чем бы потом сожалели…
На лестнице раздался звук твердых мужских шагов.
– Хилари? С тобой все в порядке? Дверь открыта, поэтому я и вошел.
– Томас! – радостно воскликнула Хилари и поспешила навстречу своему новому другу. – Как я рада, что ты пришел! Не обидишься, если я сразу же обращусь к тебе с одной просьбой? Попрошу подтянуть болты на кровати…
– Я захватил с собой все необходимые инструменты.
Когда оба они появились в комнате, Эдвин окинул стройного кареглазого Томаса высокомерным взглядом.
– Это Томас… А это Эдвин. Знакомьтесь, – произнесла Хилари, пытаясь сделать вид, будто не замечает недовольства Эдвина.
Мужчины не пожали друг другу руки, ограничились сдержанными кивками.
Когда Томас принялся за работу, насвистывая какую-то мелодию, Эдвин повернулся к Хилари.
– Я могу поговорить с тобой наедине? – спросил он ледяным тоном.
– Можешь, – ответила Хилари как можно более спокойно и улыбнулась Томасу. – Томас, ты не обидишься, если мы оставим тебя на некоторое время?
– Конечно нет, – ответил тот.
– Что это за свистун? – раздраженно поинтересовался Эдвин, как только они с Хилари спустились вниз и вышли во двор.
– Какая тебе разница? – Она чувствовала сильный испуг, но старалась держаться смело и уверенно. – Это тебя абсолютно не касается.
– Нет, касается! – Эдвина сердила собственная несдержанность и нелепость, но он ничего не мог поделать с безумной ревностью, разгоревшейся в нем при появлении этого Томаса. – Кто этот тип и что делает в твоем доме?
