больше.
Когда Калатунс затерялся среди муравейника, копошащегося вокруг обгоревшего
«Фаэтона», инспектор перевел взгляд на панораму оцепления. Зевак все прибывало,
но оцепление без труда сдерживало натиск. От желающих увидеть подробности
происшествия своими глазами отделился Шальшок и засеменил к Салису.
— Значит так, — начал Монлис. — Свидетелей двое. Безопасность с ними
работает достаточно плотно. Они в один голос говорят что «Фаэтон» на большой
скорости вылетел из Лилового переулка и по дуге направился к воротам.
А теперь самое интересное. По набережной имперского дворца шла пара влюбленных.
Они видели как вниз, сразу же после взрыва ехало белое «Пежо».
— Вот как?.. — сказал Салис щуря глаза. — Две случайности — это уже закономерность.
— Мне пришли те же мысли, — сказал Монлис.
— Значит так. Вдову, если она есть, сейчас в оборот возьмет Безопасность
и мы сегодня до нее уже не дотянемся. Так что оставим ее на вторую попытку,
а ты давай-ка разыщи детей этого террориста вытяни из них все что можно.
Все, что было за последние десять лет. И дави на то, что имперская безопасность
добивается одного: признать их отца сумасшедшим, а нам, имперским сыщикам,
надо разобраться и найти истинных организаторов происшествия.
— То есть папаша вовсе и не причем… Понял.
— Именно. Он не преступник, а жертва. А я займусь межведомственной борьбой.
Встретимся вечером в управлении.
Монлис взял у имперской безопасности исходные данные террориста, через
базу данных нашел его детей и поехал по адресам.
А Салис тем временем вступил в неравную схватку с имперской безопасностью.
После недолгих пререканий Калатунс дал распоряжение предоставить Салису
некоторую информацию по делу, но обещал этого так просто не оставить.
К вечеру, по версии имперской безопасности, вырисовывалась следующая картина.
Шайкес Велатус, девять тысяч шестьсот семьдесят девятого года рождения.
Работал на Электромеханическом заводе. В тридцать втором году ушел на
пенсию. Не был. Не состоял. Не привлекался. Характер вспыльчивый, но отходчивый.
Замечен в пристрастии к алкоголю, но от алкоголизма никогда не лечился.
Женат. Двое детей. Сын, капитан рыболовецкого судна, рыбачит на недалеко
от Шальскара. Дочь, художник — оформитель. Не замужем, живет отдельно,
снимает квартиру.
Перед своим поступком Шайкес написал записку, которую нашла жена. В записке
он просил прощение у родственников и обвинял во всем правительство и президента
лично, требовал вернуться к старой системе, когда правил император. Его
