— Вот, о Хранитель обители Змеи, те повозки, о которых недостойный поведал тебе и которые ему было велено доставить в дом твоего повелителя, — с низким поклоном обратился Амети к жрецу Змеи.
— Что ж, добро Стрелометателя я приму и возвращу в целости и сохранности, когда будет в том нужда, — так же церемонно ответил тот и неторопливо кивнул привратнику, который, поклонившись, бросился открывать ворота. Тяжелые — наверное, тоже на случай осады — створки, заскрипев, разошлись, и Альвион мысленно вздохнул, вспомнив любимое присловье виньялондских рыбаков: «лих карась — с удочки в невод ухитрился попасть».
Храм Змеи сильно уступал в размерах и роскошестве Храму Скарабея: и двор поменьше — не площадь, а дворик, и ступеньки пониже, и жрецы посуетливее, и рабы погрязнее. Напыжившийся Амети казался среди них павлином в курятнике, уступая горделивостью осанки и важностью выражения лица лишь жрецу со змеей на посохе.
Следопыт увидел, как к Амети подошел с поклоном местный жрец — тоже со змеей на груди, хотя и поменьше, чем у главного. Они о чем-то поговорили, местный жрец махнул рукой, и по его знаку к повозкам сбежалась толпа храмовых рабов, которые, подобно муравьям, разобрали с повозок вещи и поволокли их внутрь Храма. Альвион осторожно взял на плечо ковры и пристроился вслед за ними. Шествие, возглавляемое местным жрецом и Амети, довольно долго блуждало по невысоким и нешироким переходам, пока не свернуло из парадной части Храма, сложенной из камня, в обыденную, сложенную из голого необожженного кирпича. Здесь уже пахло не благовониями, а кухней.
У невысокой, глубоко утопленной в стене дверцы с железным засовом и огромным замком, похожим на противовес, жрецы остановились, и местный большим ключом открыл замок и засов. За дверцей оказалось изрядных размеров помещение с купольным сводом и с крохотным подпотолочным окошком, забранным толстыми железными прутами. Рабы стали заносить в клеть вещи, и шедший последним Нимрихиль нарочно задел своим свертком Амети. На глазах у всех совершенно невозможно было остаться в кладовой, и следопыт от нетерпения прикусил губу, глядя, как местный жрец, не торопясь, запирает клеть, а потом, пропустив сквозь особые ушки в засове шелковый шнурок, продевает его концы в бронзовую дощечку с выгравированной змеей, хитро их завязывает и затем продергивает получившийся узел так, чтобы он ушел внутрь дощечки: теперь дверь нельзя открыть, не разрезав шнурка. Сделав свое дело, жрец Змеи с поклоном подал железный ключ Амети и удалился в сопровождении рабов. Амети махнул рукой рабам из Храма Скарабея, чтобы те присоединились к местным, и наконец нумэнорец и жрец Скарабея остались в переходе одни.
