— Не… зареченских не напугаешь, — вздохнул Прошка.
— Есть битвы, которые нельзя выиграть, но если не биться, их можно проиграть.
Прошка посмотрел на Стаса, подивившись услышанному.
— Зачем же биться, если нельзя победить?
— Я же говорю: врага можно победить не оружием, а духом. Если ты один раз дашь отпор зареченским, другой… в третий они могут и не задирать тебя. Потому что будут или бояться, или уважать. А когда ты сам поймешь, что можешь побить зареченских, то и силы твои удвоятся. Так было и на Куликовом поле, и на реке Угре.
Калитка сада скрипнула и отворилась. Во двор вышли братья-купцы с приказчиками.
Прошка быстро поднялся и убежал в избу, чтобы отец не увидел порванных штанов. Стас посмотрел на купцов. По глазам Фрола Емельяновича было понятно, что он снова что-то задумал.
— Ну что, Станислав, — сказал Фрол Емельянович. — Тут брат дело предлагает.
В Англию со мной поедешь?
От услышанного у Стаса перехватило дыхание. Первый подарок — человек, который помог устроиться в этом мире, второй — тот же человек предлагает ехать в Англию.
— А как же торговля? — спросил Стас.
— На Егора оставлю. Чай, не первый раз без меня остается. Так что скажешь?
— Ну а что же мир не посмотреть? — улыбнулся Стас, старательно скрывая волнение. — Поехали.
Через двенадцать дней обоз, груженый товарами, вышел из Москвы. По пути в Новгород зашли в Тверь, где на два дня задержались из-за плохой погоды.
К удивлению Стаса, почти в каждом большом поселке или деревне у Петра Емельяновича был хороший друг или верный приятель. Так что затруднений с покупкой провизии или помощью не было. Стоило отвалиться правому переднему колесу на второй телеге посреди села Дубки, как через час из соседней деревни привезли кузнеца, так как свой спал пьяный.
— Я эту дружбу годков пять налаживал, — рассказывал Петр Емельянович, когда они отъехали от Дубков верст на шесть. — Бывало, и беды не случилось, а я все равно остановлюсь. С конюхом заранее сговоримся: то подпруга порвалась, то кони расковались, то телега поломалась. Мужички помогут, а я их за работу деньгой оделю да еще и по чарке поднесу. Другой раз едешь — попросишься на ночлег. Утром заплатишь за постой и сверх того оставишь, скажешь, что хорошо о тебе заботились. Люди-то они ведь не только плохое, они и хорошее долго помнят. Да и братец помогает. Слава-то о нем, что людишек не обижает, далеко от Москвы ушла.
— Долго нам еще ехать? — спросил Стас.
— Да нет. Сегодня в поле заночуем, а завтра, Бог даст, к обеду на месте будем.
